Только домой: Судьба пожилой женщины в Тольятти

коридой в отделении больницы

В одном из ноябрьских номеров газеты «Вольный город» (от 22 ноября 2019-го) был опубликован материал Сергея Русова «Фронтовичку после инсульта внучка отвезла… в дом престарелых». Его суть – в заголовке, а речь шла о 93-летней участнице войны Нине Кравцовой.

В возрасте 16 лет, в период Орловско-Курского сражения в 1943 году, она работала медсестрой в госпитале, который находился в составе действующей армии. Награждена орденом Отечественной войны 2 степени и знаком фронтовика. Она – труженица тыла, имеет медаль Жукова и множество других наград. Кроме того, Нина Николаевна – ветеран труда и человек, которого любят и уважают все, кто хоть однажды с ней столкнулся.

Сколько стоит «милосердие»?

С осени и по сей день пожилая женщина находится в доме престарелых. Туда ее после выписки из больницы, в которую она попала в октябре с инсультом, поместила родная внучка.

По распоряжению внучки с 19 ноября 2019 года Нина Николаевна лишена всех контактов с друзьями и знакомыми. У нее было также отобрано средство связи – мобильный телефон. Между тем у Нины Николаевны имеется собственная двухкомнатная квартира, а также средства на оплату услуг сиделки. Ее ветеранская пенсия составляет 40 000 рублей.

Читателям газеты был задан вопрос, что они думают по поводу дальнейшей судьбы участницы Великой Отечественной войны Нины Кравцовой. Насколько права или не права в сложившейся ситуации внучка ветерана войны? Доводилось ли читателям самим ухаживать за возрастными и тяжело заболевшими родственниками? Должно ли государство принимать более деятельное участие в судьбе ветеранов?

Эти и другие вопросы обсуждались в ходе прямой линии, которая в «Вольном городе» состоялась 29 ноября. Читательские отклики опубликованы в декабрьском номере газеты.

Ситуация с Ниной Кравцовой получила общественный резонанс, однако внучку это не остановило. И тогда 2 декабря я написала заявление в прокуратуру, которое, кроме меня, подписали еще 23 человека, близко знающие Нину Николаевну. В нем есть такие фразы:

«В свое время бабушка подписала дарственную на свою квартиру на имя внучки… Кроме того, внучка на основании доверенности полностью распоряжается пенсией Кравцовой.

Считаю, что в отношении Нины Кравцовой нарушены основополагающие конституционные права гражданина России, а именно:

– право на свободу и личную неприкосновенность – статья 22 Конституции РФ;

– право передвижения и выбора места пребывания и жительства – статья 27 Конституции РФ.

Кроме того, существует явная угроза признания Кравцовой недееспособной.

В связи с описываемыми событиями в последнее время у Нины Николаевны развилась депрессия, которая крайне негативно отражается на состоянии ее здоровья.

На основании изложенного и в преддверии 75-летия Великой Победы от имени многочисленных друзей Нины Николаевны прошу разобраться в проблеме, принять меры прокурорского реагирования и восстановить участнику войны гражданские права и свободы, гарантированные Конституцией РФ».

Не прошло и полгода

Прошло почти три (!) месяца, прежде, чем прокуратура разобралась в ситуации и направила обращение начальнику отдела полиции № 24 (по закону обращения граждан должны рассматриваться в 30-дневный срок).

И вот, наконец, в начале марта 2020 года мое обращение легло на стол участкового, в ведении которого находится приют, где проживает Нина Николаевна в данный момент.

3 марта мы с чернобыльцем Леонидом Тимониным поехали в опорный пункт, где я доступно попыталась объяснить участковому, что Нина Николаевна убита горем. Она полгода находится взаперти, без информации о том, что происходит вокруг нее, и думает, что ее все забыли. Никто из привычного окружения не смог поздравить ее ни с Новым годом, ни с Рождеством.

Всех бабушек, ее 80-85-летних подруг, приезжавших с визитом (Яну Лукашову, Валентину Федорову, Маргариту Скиба и других), сотрудники приюта тут же разворачивали назад фразой:

– Звоните внучке – даст добро, пропустим.

Внучка поставила автоответчик и в контакт ни с кем вступать не собиралась.

В полиции я подписала протокол беседы, четко указав, что не имею притязаний ни на пенсию Нины Николаевны, ни на ее жилплощадь. Но мне бы хотелось, чтобы время, отпущенное ей для жизни, она провела в родных стенах. Разумеется, под круглосуточным присмотром сиделки, которую друзья ей давно нашли и которая согласна на совместное проживание и уход с оплатой в размере 30 тысяч. То есть такой же суммы, которая платится сейчас (из пенсии Нины Николаевны) за пребывание в приюте.

При помощи сиделки и соцработника, при поддержке многочисленных друзей, живя у себя дома, Нина Николаевна и морально, и физически чувствовала бы себя куда лучше. А оставшихся 10 000 вполне хватало бы на оплату жилья, коммунальных услуг и лекарств.

Только домой!

После чего мы втроем поехали в приют и по удостоверению полицейского («они со мной») впервые за последние три месяца смогли попасть внутрь. Нам повезло! Илья Мартынов, арендатор здания, в котором расположен дом престарелых, оказался на месте, показал договор «на проживание и уход», подписанный Ниной Николаевной. В нем прописано, что реабилитацию после инсульта заведение не оказывает, врачей в нем нет, хотя скорую, конечно, при надобности вызовут.

Помещая бабушку в это место, внучка слукавила, сказав, что та будет жить «в санатории». На самом деле пожилая женщина последние полгода находится в замкнутом пространстве, в палате на 5 коек, среди чужих людей, страдающих деменцией и болезнью Альцгеймера. Она лишена прогулок и информации о друзьях. Тем не менее внучка утверждает, что «бабушке там хорошо, она ухаживает за более слабыми и больными», а вот после встреч с друзьями у нее поднималось давление и приходилось давать успокоительные таблетки.

О себе могу сказать только одно: я ни разу не заводила с Ниной Николаевной разговор о ее внучке или правнучке, никак не осуждала ее родных, мы с ней говорили только о пустяках. Я каждый раз приезжала с конфетами, цветами, всякими мелочами, один раз – с котом. Мне разрешили пронести Рыжуську в переноске, Нина Николаевна его с удовольствием гладила.

В ноябре прошлого года Нина Николаевна меня всегда узнавала, радовалась встрече, обнимала и провожала до ступенек. По поводу цветов и продуктов всегда говорила так:

– Это – для всех!

Будучи человеком сострадательным и совестливым, она продолжала заботиться о тех, кого вообще никто не навещает, кому никто ничего не приносит.

…Теперь вот сижу и думаю: может быть, при виде друзей из прежней жизни у бедной женщины каждый раз появлялась надежда? Только чуть забрезжит свет в конце тоннеля, потом… опять темнота. Тут ведь у кого хочешь давление поднимется.

Тем не менее с 4 марта сотрудники приюта препятствовать посещениям больше не будут: при мне арендатор письменно пообещал это участковому. А на мой вопрос, хочет ли Нина Николаевна домой, она в присутствии Леонида Тимонина и полицейского четко и громко сказала:

– Только домой!

В поисках смысла

Что помогает человеку выжить в невыносимых для него условиях? Что дает силы жить дальше вопреки обстоятельствам? Может быть, как ни парадоксально звучит, самое важное в жизни – стремление не к счастью, а к цели и служение другим?

Во всяком случае, это утверждение легло в основу учения австрийского психолога и психотерапевта Виктора Франкла. В 1946 году он написал очень важную книгу, которую мы, библиотекари, относим к разряду «книги перемен». Она называется «Человек в поисках смысла».

На тот момент Франкл недавно освободился из концентрационного лагеря, где несколько лет находился в заключении. Тогда же он получил известие о том, что нацисты убили всю его семью, включая жену, брата, обоих родителей и многих родственников. То, что Франклу пришлось увидеть и испытать во время пребывания в концлагере, подвело его к выводу, который по сей день остается одним из самых кратких и глубоких заявлений о жизни:

– Можно отнять у человека все, кроме одного: последней из человеческих свобод – свободы в любых обстоятельствах выбрать, как к ним отнестись, выбрать свой путь.

Эта мысль и все последующие труды Франкла были не просто теоретическими рассуждениями – они основывались на его ежедневном наблюдении за бесчисленным количеством других заключенных, на внутренней рефлексии и собственном опыте выживания в нечеловеческих условиях.

По наблюдениям Франкла, вероятность того, выживут ли узники лагеря, напрямую зависела от того, была ли у них цель. Цель более значимая, чем даже они сами, такая, которая помогала им вносить свой вклад в улучшение качества жизни других людей.

Он утверждал, что заключенные, которые пострадали от физических и психических страданий в лагерях, но смогли выжить, как правило, искали и находили возможность поделиться чем-нибудь с другими. Это могло быть утешительное слово, кусок хлеба или простое проявление доброты и сочувствия. Конечно, гарантией выживания это не являлось, но таков был их способ поддержать ощущение цели и смысла в чрезвычайно жестоких условиях существования.

Сначала фразу внучки «ей там хорошо, она ухаживает за другими» я восприняла как издевательство над старым человеком. Какой еще уход, если Нине Николаевне он самой нужен? Она 40 лет работала фельдшером, но теперь-то она уже не медработник!

Потом поняла: это ее способ выжить! Ее цель. Потому что без цели и смысла жизненный дух ослабевает, и человек становится более уязвимым для физических и психических стрессов. Не зря же один из моих преподавателей по психологии говорил, что наибольшую радость от работы получают люди тех профессий, которые предполагают непосредственную помощь кому-то: врачи, психологи, социальные работники. Мне самой всегда тоже хотелось быть ближе к людям, а не проводить дни в окружении технического оборудования.

Может быть, смысл в том, чтобы отдавать?

За несколько лет до написания своей книги Виктор Франкл уже жил с глубоким чувством цели, которая порой требовала от него отказа от личных желаний в пользу убеждений и обязательств. К 1941-му Австрия уже три года как была оккупирована нацистами. Франкл понимал, что это уже вопрос времени – когда заберут его родителей. В то время он уже имел высокую профессиональную репутацию и был отмечен на международном уровне за вклад в области психологии. Он подал заявление и получил визу США, где сам он и жена оказались бы в безопасности, вдалеке от нацистов.

Но поскольку стало очевидно, что его родителей неизбежно отправят в концентрационный лагерь, он оказался перед страшным выбором – уехать в Америку, спастись и сделать карьеру, либо остаться, рискуя своей жизнью и жизнью жены, но помочь родителям в труднейшей ситуации. После очень долгих размышлений Франкл принял решение отложить в сторону свои личные интересы, остаться в Вене и посвятить жизнь служению родителям, а затем и другим заключенным в лагерях.

Виктор Франкл умер в 1997 году в возрасте 92 лет. Его убеждения воплотились в учение и научные труды. Вся его жизнь послужила ошеломляющим примером необычайной способности одного человека находить и создавать смысл в жизни. Причем в жизни, наполненной порой невероятными физическими и эмоциональными страданиями.

Он сам был в буквальном смысле доказательством того, что у всех нас есть право в любых условиях выбирать свое отношение к действительности. И что выбор, который мы делаем, становится определяющим фактором качества нашей жизни. Вне всякого сомнения, у Виктора Франкла была хорошо прожитая жизнь.

Бывают ситуации, когда мы не можем выбрать из вариантов развития событий более счастливые. Но не бывает таких, когда нам не хватало бы способности выбирать свое отношение к ним. И в любом случае нельзя строить свою жизнь, разрушая чужую.

Внучка свой выбор сделала…

P.S. 7 марта 2020 года ездила проведать Нину Николаевну, чтобы поздравить с праздником. В приют пустили без препятствий, присутствие полицейского не понадобилось. Фронтовичка меня узнала, обрадовалась, но беседовала я с ней исключительно в присутствии служащих, которые наедине не оставляли ни минуту. Изо всех сил старалась ее никак не расстраивать. И все же комплекс вины, что не все сделали, что могли, не проходит…

Читайте Шквал звонков и писем от жителей Тольятти

Светлана Россинская, главный библиотекарь «Фолианта»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 10 (1291) 13.03.20
Номер свидетельства СМИ: ПИ № 7-2362

коридой в отделении больницы