Это дикое преступление вызвало большой резонанс в Тольятти, особенно в старой части Шлюзового, которую до сих пор называют поселком. Выдвигались самые невероятные версии, и в пользу каждой находились «аргументы». Я не стану их повторять, учитывая степень близкого родства убийцы и погибшего и ориентируясь на результаты официального расследования.
У супругов Р. было три сына. Людмила Ивановна выгнала пьяницу-мужа, когда младшему исполнилось всего два года. Чтобы дети ни в чём не нуждались, всегда подрабатывала, искренне надеясь, что относительное материальное благополучие сделает их положительными во всём.
Когда сыновья выросли, старший и младший завели свои семьи и ушли жить отдельно, а средний остался с матерью. Он был инвалидом – отсутствовали пальцы на левой руке. По признанию родственников, после несчастья с Валерием мать «объездила с ним всю Москву в поисках лучшего доктора», но слишком серьезной оказалась травма. Тут необходимо пояснить, что в 2002 году в левой руке Валерия взорвался баллончик от сифона, который он же начинил порохом. Разом оторвало четыре пальца, сохранился только мизинец.
Валерий нигде, соответственно, не работал, получая пенсию по инвалидности: сначала 7 тысяч рублей, потом побольше. Пить ежедневно он стал лет пять-шесть назад, быстро скатившись «до употребления спиртовых настоек в маленьких бутылочках». Как закономерный результат – белая горячка.
Как это часто бывает, из трех сыновей Людмила Ивановна особо выделяла младшего. Его в детстве сбила машина, и мать винила себя в случившемся. Даже сейчас она помогала ему, делясь своей пенсией. Он либо приходил сам, либо мать наведывалась в гости и отдавала деньги.
И еще необходимое пояснение: матери – 68 лет, Валерию – 42 года, это, повторяю, средний сын. Они жили в одной квартире, там же обитали шесть кошек. Что произошло в тот день, знает только Людмила Ивановна, но она упорно стояла на своей версии: выпила водки, потом – снотворных таблеток, уснула, а когда проснулась, то обнаружила окровавленный труп сына. Дескать, его убил собутыльник, какой именно, не знает.
– Домой я вернулась примерно в 14:45 и услышала странные звуки из квартиры Р., это мои верхние соседи. Как будто кто-то стучал топором по мясу, его разделывая. Звуки были не глухие, то есть не от молотка. Голосов я не слышала, как и стонов или криков.
Звуки раздавались примерно 20 минут, затем всё стихло. Я не придала этому значения, потому что у Р. всегда было шумно. А когда узнала, что Валерия жестоко убили, то стало не по себе – вспомнила про звуки, – рассказала соседка.
Следственно-оперативная группа, осматривавшая место преступления, обратила внимание на несколько моментов. Во-первых, входная дверь квартиры, несмотря на отсутствие ручки, открывалась изнутри с помощью отвертки. Во-вторых, убийство произошло днем, а полицию вызвали только ночью. В-третьих, в тазах была замочена женская одежда, как будто уничтожались улики. В четвертых, в квартире и подъезде не нашли характерных следов обуви, на которой остается кровь. Если был неизвестный преступник, заливший комнату кровью жертвы, он бы всё равно где-то оставил свои следы.
Кстати, злодей нанес Валерию 22 удара, в основном по голове и рукам. Эти удары причинили 39 повреждений. Почему не совпадают цифры? Потому что одно травматическое воздействие может повлечь сразу несколько повреждений, например, перелом кости в трех местах. Есть объяснение и тому, почему Валерий не кричал.
Содержание в его крови этилового спирта – 3,4 процента, что у живого человека со средней чувствительностью к алкоголю соответствует тяжелому отравлению. Иными словами, потерпевший был сильно пьян.
Стали искать орудие убийства – не нашли. Судя по многочисленным ранам, нападавший использовал домашние инструменты. В квартире, по словам сыновей, были два ломика, ножовка, кусачки, болгарка, дрель, молоток. Что-то с каплями крови изъяли, но эксперты только качали головой, мол, не то.
Интересна позиция сыновей Людмилы Ивановны. В суде старший изменил показания, заявив, что никогда не подозревал и даже не допускал мысли о том, что мать могла убить Валеру. Заодно рассказал, как пять суток отсидел в изоляторе временного содержания:
– Меня задержали возле дома матери, составили протокол об административном правонарушении за мелкое хулиганство, отвезли в суд, а оттуда – в камеру.
Тогда в суде старшему брату погибшего зачитали его прежние показания. Он рассказывал следователю, как плакала мать и всё время причитала:
– Валера, прости меня, что я тебя убила. Ты сам в этом виноват…
Дальше мать поясняла, в чем именно виноват ее неженатый и пьющий сын.
Старший брат тут же заявил, что следователь не так понял, а сам он протокол допроса подписал не глядя, полагая, что там всё записано только с его слов.
Отказался от прежних показаний и младший брат, дескать, я такое раньше говорил, думая, что близкие родственники хотят лишить меня наследства. Изменила показания и его жена, рассказавшая в свое время следователю о своем разговоре с Людмилой Ивановной. Свекровь ей тогда призналась, что это она убила среднего сына.
В другой беседе мать сообщила: ее опять вызывают в полицию, но она отключит телефон, чтобы ее не нашли, пойдет к нотариусу и переоформит обе квартиры и право на получение пенсии на старшего сына. Зачем? Она сказала, что знает: ее скоро посадят.
Скоро – не скоро, но пенсионерку даже объявляли в розыск, задержав только через два месяца. Свою вину, повторяю, она не признала и была приговорена к шести годам лишения свободы.
Сергей Русов, «Вольный город Тольятти»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 35 (1214) 31.08.18
Номер свидетельства СМИ: ПИ № 7-2362