Две выставки открылись в музее актуального реализма. «Кое-что из жизни кукол» – два зала авторов Веры Анисимовой и Елены Ищенко. Они представили коллекции самых разнообразных персонажей, созданных с ювелирным мастерством и изяществом. Украшения, кружева, локоны, выражения кукольных лиц – удивляет кропотливое старание авторов. Каждый рукотворный персонаж – произведение искусства, для его создания автору, как всякому художнику, требуется эскиз. И так же часто, как и в создании картины, конечный результат может расходиться с замыслом. Ведь куклы – они почти как люди.
– Поначалу страшно было делать кукол, – призналась одна из участниц выставки. – Мне казалось, что они живые!
Некоторые из кукол привлекают своей явно незаурядной биографией. Например, одна из них имеет название «Карл Иванович, из питерских ангелов», другая представляет замысловатую группу: грустная замерзающая куколка прильнула к белому медведю. Есть не только красивые, но и практичные: куклы-шкатулки, хранящие под пышными юбками потайные коробочки, куклы-игольницы.
Что-то общее есть у персонажей двух авторов, хотя, может, это только современные материалы: самоотвердевающий пластик и полимерная глина. Хотя Ищенко, по ее признанию, начинала с обрезков велутина, которые приносила с работы. По профессии она дизайнер-график, 27 лет занималась преподаванием. У Веры Анисимовой образование экономическое, она родом из Витебска, пишет стихи. Поэтично рассказала об истоках своего увлечения:
– Тысячи лет кукла была рядом с человеком, как талисман, оберег. Со временем она превратилась в игрушку, элемент декора. Выставка будет интересна как детям, так и взрослым. Она перенесет нас в тот мир, где было столько чудес и мы так легко верили в эти чудеса…
Фотовыставка «Было и прошло» Дмитрия Снигирева из Санкт-Петербурга тоже переносит нас в другой мир – законсервированного прошлого. Только… Точно ли оно прошло? Экспозиция из 70 работ разделена на три серии: «Тувинские джунгли», «Абхазия» и «Пермский период». Первая, черно-белая, похожа на добротный фоторепортаж эпохи развитого социализма из жизни народов СССР: пастухи, кони, отары на фоне горных пейзажей Саян.
Художник путешествовал по тайге на старом «уазике», ночевал в юртах и даже отведал горячую кровь – национальное блюдо тувинцев. Научился по-другому относиться ко времени, однако считает, что опять нужно вернуться в тувинскую тайгу, чтобы избавиться от тлетворного влияния цивилизации. Но и не только:
– Хочу сделать серию, посвященную тоджинцам – первым в мире оленеводам Саянских гор.
«Абхазия» – это очень странный слепок соцреализма. Пожалуй, вернее всего выражает сущность серии фотография, где скульптура Ильича выглядывает из буйных одичавших зарослей. «Верной дорогой шли, товарищи» – гласит подпись под ней.
– Там везде шлагбаумы, а за ними – руины, – пояснили мне побывавшие в республике, где после войны с Грузией не восстанавливается социалистическое наследие.
Но эти заброшки не удручают автора. Он дорисовывает, что было, например, в этом давно покинутом зале кинотеатра, где между рядов валяется одинокая женская туфелька:
– Здесь люди смотрели фильмы, и женские носики начинали пошмыгивать после очередной душещипательной сцены с Митхуном Чакраборти. Это всё было…
Но прошло и не вернется?
Кстати, чтобы попасть на эти объекты, приходилось договариваться с администрацией, не всегда успешно.
– Но уголовной ответственности за их посещение нет. Я профессиональный юрист, понимаю это и… залезаю за ограждение. У меня не было задачи показать разруху. Мне всё это нравится!
Пермский край с его столицей для автора представляет интерес ярко выраженными контрастами:
– Была ли перестройка, и завершена ли она? Мне представляется, что в этих краях она только началась и являет собой «новый пермский период». Пермский период – это и время репрессий. Один из первых лагерей и самый последний в системе ГУЛАГа были именно в Пермском крае, их основную концентрацию в Чусовском районе прозвали «пермским треугольником».
Обшарпанные здания 30-х годов с современными граффити на фоне «тучерезов» из стекла и бетона; заборы и трубы; одинокие, словно потерявшиеся во времени, путники – таким предстает «пермский период» Дмитрия Снигирева.
– Художественное образование мне передалось по наследству, – рассказал о себе автор. – Все сестры моей матери – художницы, одна из них была реставратором в Киево-Печерской лавре.
– А вам не хочется делать красивые глянцевые пейзажи и портреты?
– Нет, это многие делают. Мне не нравится снимать красивых девочек, достаточно на них посмотреть на улице. А заброшки – нравится. Есть международный конкурс World Press Photo, так члены его жюри говорят, что русские фотографии видно сразу: всё очень тщательно выстроено, они «пахнут потом фотографа». Этого не должно быть, не должно быть «головы» в съемке и строгой композиции. Фотография – не картина, в ней всё должно быть мимолетным: вот секунда – и всё прошло!
Как бы перефразировал Снигирев известную фразу:
– Остановись, мгновенье, ты прекрасно?
Наверное, так:
– Остановись, мгновенье, ты неповторимо.
Да, не столь прекрасно, сколь неповторимо. Согласитесь?
На выставке была Надежда Бикулова
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти»