Вторая Васса или голый на крыше: что выбрали зрители?

артисты на сцене

В театре «Колесо» завершилась работа творческой лаборатории «Экспериментальный круг». Это масштабный театральный эксперимент, в котором три молодых столичных режиссера за пять дней подготовили с артистами «Колеса» три эскиза спектаклей по классическим текстам. После каждого показа у зрителей была возможность в открытом обсуждении поделиться своими впечатлениями и замечаниями, а потом проголосовать, выбрав один из предложенных вариантов судьбы эскиза: оставить без изменений, доработать или забыть, как страшный сон.

Представлял спектакли и завершал обсуждения художественный руководитель лаборатории, ведущий театральный критик России Олег Лоевский. Также свои замечания о каждом эскизе высказала его молодая коллега из Самары Ксения Аитова.

Первым свою работу представил Владимир Данай, выпускник мастерской Сергея Женовача (МХТ имени Чехова). Материал, который он взял для постановки, мало кому известен – роман Ильи Сургучева «Губернатор». Точнее, название сбивало с толку, эксперты подумали сначала, что это произведение Леонида Андреева, не самое популярное. Да еще и наш современник Александр Проханов написал роман с тем же названием, но на него не подумали – не классик…

Илья Сургучев в 1912 году опубликовал свое основное произведение, «герой которого, старый боевой генерал, с годами осознает моральное и духовное крушение существующих устоев общества». Прототипом главного персонажа стал ставропольский губернатор Николай Никифораки, роль которого в одноименном эскизе досталась Андрею Чураеву, а вот реплик ему не досталось. В этом и была основная задумка режиссера – озвучивал персонажа другой актер, Андрей Дубоносов.

– Сначала я произносил часть монологов, но режиссер сказал: «Нет, ходишь ты лучше», – с юмором прокомментировал Чураев.

Ему ведь досталась не менее сложная задача: мимикой и движениями передать гамму чувств героя, речь которого вся перешла в распоряжение некого внутреннего голоса. Раскаяние в финале жизни, гибель дочери, неродной, но ставшей пожизненным укором и любовью – в общем-то, драма героя в эскизе несколько уже, личностнее, чем в романе объемом в 180 страниц.

Тема поднята вневременная, всечеловеческая, но… На мой субъективный взгляд, не такая уж актуальная. Я как-то не верю в то, что нынешние губернаторы разделяют общечеловеческие ценности, способны на это. Я просто плохо знакома с губернаторами.

Экспертов также несколько удивил выбор материала постановщиком при возможности использовать только десятую часть его полного объема. Владимир Данай пояснил, что перед лабораторией прочел роман и не мучился выбором, что ставить.

– Понятно, что прочел, то и поставил, – пошутил Олег Лоевский.

Он считает, что можно доработать постановку и ввести ее в репертуар:

– История рассказана не без занудства, хотя в ней есть замечательные сцены, некоторые, правда, вызывают вопросы, но смыслы придумаются. В пьесе поднимается серьезная тема ответственности за свою жизнь. Разделение на двух актеров вполне оправдано, только тому, кто читает текст, нужно дать микрофон, чтобы голос стал не бытовым…

«Господа Головлевы» – не менее фундаментальное и более популярное классическое произведение. Но выпускнику РГИСИ (Санкт-Петербург) Кириллу Сбитневу было, наверное, полегче – он работал уже с переработкой, пьесой Ярославы Пулинович по роману Салтыкова-Щедрина. Драматург назвала ее «Головлевы. Маменька», так как главным персонажем здесь является Арина Петровна, роль которой без преувеличения блистательно исполнила Елена Радионова.

При этом эскиз наполнен персонажами, и, кроме основного действия, происходят еще как минимум два. На одном краю сцены течет какая-то простая жизнь, без сумятицы и нервов головлевского быта: качается колыбель, растет ребенок. А на другом – некий персонаж, показавшийся мне чем-то вроде психоаналитика, другим – кем-то вроде Бога, выслушивает жалобы и оправдания главной героини. Тема вроде бы актуальная.

– Я не понимаю, зачем предлагать театру этот материал, когда в репертуаре уже есть Васса Железнова, – удивилась на обсуждении Ольга Самарцева.

Заслуженная артистка РФ в целом одобрила постановку. Но она исполняет роль в чем-то схожего горьковского персонажа, за что по итогам конкурса «Самарская муза – 2020» удостоена специального приза жюри.

Маменьку Арину Петровну в решении Пулинович критики окрестили «леди Лир из Головлевки». По аналогии с шекспировским королем, у того не задалось с дочерьми, у Арины Головлевой – и с дочерью, и с сыновьями, и даже с внуком. Но ведь и спустя полтора столетия существует слепая любовь деловитых и прагматичных матерей, калечащая судьбы детей, и такая ненависть супругов друг к другу.

– Только откуда при такой ненависти семеро общих детей? – прозвучал вопрос на обсуждении.

В целом эскиз выглядит практически законченным спектаклем. Удивительно, как много удалось сделать режиссеру всего за пять дней и с таким большим составом актеров – 15 человек.

Самым неожиданным и впечатляющим стал эскиз Андрея Гончарова, также выпускника РГИСИ, по рассказу Леонида Андреева «Вор». Если два предыдущих были разыграны на сценах, первый – на камерной, второй – на большой, то действие «Вора» началось в фойе, а продолжилось во внутреннем дворике театра, на фоне лунного неба, темных крон деревьев и… на крыше кирпичной хозпостройки.

Впечатлило, во-первых, это, во-вторых – открытый огонь, невозможный в закрытом помещении, ну а в-третьих, неожиданное раздевание главного героя догола. К счастью, лишь на пару секунд и в отдалении от зрителей: как раз на той крыше, куда актер затащил еще и… трон. Всё это свидетельствует, конечно, в первую очередь о желании режиссера эпатировать зрителя, так как сам материал, на мой взгляд, скучный.

Главный персонаж Федор Юрасов, вор-рецидивист из крестьян, надев пальто из английского сукна и желтые ботинки, рассчитывает, что теперь стал немцем-бухгалтером. Но суть свою изменить не может, что приводит, конечно, к трагедии.

Звучат довольно большие куски мутного андреевского текста. Описание природы, мелькающей за окнами идущего, как выясняется, в никуда поезда, перекликается со смутными ощущениями примитивного человека, пытающегося не выглядеть и даже не быть таковым. Но этот текст уравновешивается действием: сумбурным, абсурдным, и очень динамичным.

Второстепенные и третьестепенные персонажи напоминают ряженых зомби. Игра главного же просто великолепна. Кирилл Имеров в начале пьесы воссоздает суть уголовника – какой-то подленькой усмешечкой, походкой, торопливой невнятной речью.

Позже он убедительно мечется по условному поезду, раскачивающемуся на рельсах, а в финале превосходит себя, многократно падая со всей силой не просто на пол – на бетонные плиты дворика! Пришла мысль о количестве репетиций: сколько же нужно было испачкать и сжечь костюмов, сколько раз подвергнуться риску травмы?

– Таким и должен быть сегодня театр, только таким! – воскликнул после показа молодой экстравагантный поэт из первого ряда. Остальные ошарашенно молчали, не находя слов.

– С этим нужно переспать, – резюмировал молодой профессиональный актер с галерки.

Со вторым соглашусь, с первым – нет. Слишком откровенная попытка режиссерского эпатажа, не слишком интересный материал. Да, для лаборатории, эксперимента, раскрывающего актерские возможности, великолепно, для массового показа – нет. Хотя идея использования такой микронатуры, отгороженной забором и деревьями от праздных зевак, – очень хорошее новшество.

Надежда Бикулова, «Вольный город Тольятти»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 20 (1353) 28.05.21