Новые технологии проникают во все сферы жизнедеятельности человека. Изменилось ли что-то в системе подготовке кадров, или в вузах все застыло на уровне середины XX столетия – об этом мы беседовали с ректором Тольяттинского государственного университета Михаилом Кришталом.
– Само по себе проникновение современных технологий в вузы не меняет формат и содержание образовательного процесса, – считает Михаил Михайлович. – И с этой точки зрения университеты в подавляющей своей массе все еще остаются в прошлом веке. Старая вузовская система, сформировавшаяся в середине XX века, в принципе не способна решать задачи, которые перед ней ставятся со стороны общества и экономики. Дело даже не в наличии у вуза в достаточном количестве современного оборудования и программного обеспечения.
Можно выделить две общемировые тенденции. Одна из них – рост продолжительности жизни. Причем за счет увеличения ее активной части.
Одновременно быстрое развитие технологий приводит к устареванию знаний и потере актуальности уже приобретенных умений и навыков в течение нескольких лет. Раньше такие изменения охватывали периоды времени, накрывающие многие поколения, теперь на протяжении жизни одного поколения технологические новшества меняют жизненный уклад несколько раз. Это, в том числе, ведет к разрыву поколений – разрушается авторитет старших, поскольку их знания и опыт перестают быть актуальными для младших. Все это, в свою очередь, меняет требования к образованию. Главным требованием становится возможность обучения через всю жизнь.
Другая общемировая тенденция – постоянное повышение с течением времени среднего образовательного уровня населения. Де-факто высшее образование стало всеобщим и перестало быть элитарным, поскольку «всеобщее», в принципе, не может быть элитарным. Многие рабочие должности в сфере производства и обслуживания требуют знаний современных технологий, достаточно высокого общего культурного уровня, умения находить и использовать информацию, умения быстрой переквалификации. Вместе с тем, развитие технологий всегда обеспечивалось творческой прослойкой технической интеллигенции и ученых. Поэтому, начиная с 1980-х годов, перед мировым сообществом встала угроза потери системы подготовки инженерной интеллектуальной элиты. С каждым годом эта угроза обостряется из-за ускоряющегося развития технологий.
– Каким образом вузы должны перестроиться, чтобы соответствовать требованиям настоящего времени?
– Противоречие между требованиями к массовости и элитарности высшего образования является базовой предпосылкой к радикальной трансформации университета как институциональной сущности.
Сегодня приоритет в получении специальных знаний и навыков уступает место требованиям к навыкам и компетенциям в сфере самообучения, поиска и переработки информации, профессиональных коммуникаций, без чего в принципе невозможна адаптация к текущим изменениям.
Получение фундаментальных знаний будет актуально всегда, и университеты с этой задачей справляются. А вот обучать современным технологиям можно только на современном оборудовании. Однако его содержание и обновление при высокой частоте смены технологий эффективно только там, где оно используется, прежде всего, по назначению, а не исключительно в учебных целях.
В этих условиях просто не обойтись без кооперации с производственными площадками работодателей, а также без налаживания взаимодействия с ними в части передачи им возможности решающего влияния на актуализацию дисциплинарной структуры учебных планов и содержание дисциплин. Главное в том, чтобы суметь интегрировать реальную профессиональную практическую деятельность в учебный процесс, научив студентов быстро овладевать профессиональными компетенциями через реальную практику. Поскольку главное даже не в освоении современных технологий, устаревающих сразу после их внедрения, а в умении осваивать новые технологии.
Таким образом, бакалавриат должен быть «заточен» на практику, а бакалавр – готов к профессиональной деятельности сразу после окончания вуза. В то же время бакалавриат должен служить фильтром для отбора в магистратуру как места интеграции науки и образования.
Университеты должны стать основой новой отрасли экономики – отрасли генерации инноваций. Поэтому нужна интеграция в учебный процесс не только профессиональной практической, но и проектной деятельности. Фактически, инновационный университет должен стать большим бизнес-инкубатором и акселератором стартапов. Причем функции инкубирования и акселерации должны быть интегрированы в учебный процесс и «протянуты» через все обучение с первого курса бакалавриата до последнего курса магистратуры, а далее как сопровождение инновационных бизнесов в режиме консалтинга и дополнительного образования. Именно такая трансформация, перестройка вузов нужна сегодня.
– Какие требования современный рынок труда предъявляет к выпускникам?
– Рынок труда – это существующие рабочие места и работодатели, а экономика требует создания новых предприятий, стартапов, новых высокотехнологичных рабочих мест. И вузы должны не только готовить кадры под существующие рабочие места, но и людей, способных самостоятельно создавать новые технологии, продукты, бизнес и, соответственно, новые рабочие места. Естественно, такие люди – это элита. Вузовская система должна быть устроена таким образом, чтобы способствовать выявлению и продвижению таких людей через проектную и профессиональную практическую деятельность.
Если раньше работодатели приветствовали владение технологиями под конкретное рабочее место, то сейчас основное требование – умение быстро овладевать новыми технологиями, поскольку на том же рабочем месте завтра может появиться новая технология. Для работодателя все большее значение приобретает умение работать в команде и в проекте. В том числе умение ставить цели, формулировать задачи и решать их в условиях ограничения времени и ресурсов. По сути эти же компетенции актуальны и для технологических предпринимателей, только для них акцент еще более смещается на проектную деятельность. Они должны уметь не просто работать в команде и в проекте, а руководить командой и проектом.
– Есть ли какие-то риски в гонке за трендом в подготовке генераторов инноваций? Не потеряет ли экономика квалифицированных специалистов?
– В командах, которые формируются под проектные задачи, студенты сами находят себе удобные роли. Понятно, что в лучшем случае 10% станут руководителями проектных команд, но умение работать в команде не элитарное, оно должно быть у всех. И профессионалами должны быть все. Только если раньше надпрофессиональные компетенции люди получали в течение многих лет после окончания вуза на своих рабочих местах через профессиональные коммуникации, то сейчас все меняется с точностью до наоборот – через надпрофессиональные компетенции студенты в профессиональной деятельности получают профессиональные компетенции. Если раньше главным в университете была лекция и учебные практические занятия, а практика на реальном рабочем месте или в реальном проекте воспринималась как что-то почти факультативное, то сейчас в основу образовательного процесса становится реальная практика.
При этом лекция постепенно заменяется самостоятельной работой. Все это полностью меняет требования к организации учебного процесса и к преподавателям. Университет должен обеспечивать качественный электронный контент для самостоятельного изучения и удобный доступ к нему с системой контроля усвоения, а также сопровождение профессиональной практической и проектной деятельности студентов. Ключевыми фигурами становятся преподаватель-практик и преподаватель, способный создавать и актуализировать качественный электронный контент, в том числе лекции и вопросы для самоконтроля. И это, как правило, разные люди. При этом подготовка контента технологизируется с применением цифровых технологий. Фактически это новая образовательная модель, в которой ключевыми фигурами становятся преподаватель-практик.
– Существует ли какой-то единый рецепт успешной трансформации? На чей опыт и почему российским университетам стоит смотреть в первую очередь?
– Единого рецепта нет не только в России, а нет вообще. Потому что именно сейчас происходит трансформации экономики в целом, и хотя каждая страна находится в различной фазе этого процесса, трансформация системы высшего образования в мире только начинается, поскольку вузовская система наиболее консервативна к различного рода изменениям. Конечно, есть более или менее успешный опыт построения инновационной инфраструктуры при университетах, обеспечивающей генерацию инноваций. Но когда в качестве таких успешных опытов приводятся Стэнфордский университет или Массачусетский технологический институт, то понятно, что такой успешный опыт очень плохо переносим на российскую специфику. Хотя бы с учетом совершенно несоизмеримых объемов финансирования, совершенно различной внешней среды, исторического контекста и современных условий существования вузов, включая различную законодательную базу и ментальность населения.
В России тоже есть, на мой взгляд, достаточно успешные кейсы и они не настолько специфичны, чтобы не быть в принципе не тиражируемыми. Такие кейсы интенсивно формируются и распространяются в системе опорных университетов, а также при построении сети университетских центров инновационного, технологического и социального развития регионов. Например, в Тольяттинском госуниверситете мы внедрили проектную деятельность для всех студентов первого курса через геймификацию и это достаточно успешная практика, которая дает возможность студентам почувствовать, что такое проектная деятельность и командная работа. Далее со второго курса предполагается освоение студентами стандартов проектной деятельности, а более серьезная профессиональная проектная деятельность обеспечивается в отдельных центрах, создающихся при профильных институтах нашего университета. При этом время на проектную и практическую деятельность появляется за счет внедрения электронного контента для самостоятельного изучения вместо лекционных занятий, а также переноса практики с конца года и ее распределения по всему учебному году. Я не утверждаю, что эта модель является уникальной и единственно возможной, но, по крайней мере, она тиражируема и отчуждаема от конкретного вуза.
Информационно-публицистический журнал «День города»
фото: «День города»