15 февраля в Тольятти, как и во всей России, вновь отметят День памяти воинов-интернационалистов. Напомним, именно в этот день в 1989 году Афганистан покинули последние части ограниченного контингента войск СССР, которые на протяжении почти 10 лет выполняли там боевые задачи, поддерживая социалистическую революцию и защищая южные границы Советского Союза…
Сегодня в Тольятти проживает около ста воинов-афганцев. Один из них — Валерий Богатырев, служивший в Афганистане в самый разгар войны — с 1985 по 1987 годы. Валерий попал в Афганистан опытным военно-служащим, но, даже имея за плечами многолетний опыт службы, здесь было очень непросто, многому пришлось учиться заново.
— Как вы попали в Афганистан?
— Меня направили в Афганистан после нескольких лет службы, туда я попал сразу командиром взвода. В Афганистан отбирали по определенным критериям. Например, у меня спросили, получила ли моя семья квартиру, устроена ли на работу жена, ходит ли ребенок в садик. То есть в случае если человек не вернется, у него по крайней мере сохранится семья. А вероятность невозврата была существенная. Забегая вперед, скажу, что нас, например, отправляли 17 человек, из которых домой вернулись только восемь. Друг, вернувшийся из Афгана, говорил: «Только не попади в Кандагар». Но вышло так, что именно туда я и попал.
— Вам, наверное, рассказывали, что такое Афганистан?
— Да, но тогда не принято было об этом распространяться. Государство официально проводило такую политику, что мы в Афганистане не воюем, а просто присутствуем. Люди приезжали — мы догадывались, что он оттуда. Видим, что награжден. Но приехавшие об этом не рассказывали, это было под секретом. Да и особый отдел у нас в армии хорошо работал — людям говорили молчать. Но информация так или иначе доходила. Недаром в то время тысячи солдат просили отправить их в Афганистан. Но людей отбирали. У меня, например, друг просился, а у него не было семьи. И его не взяли. Я говорю: почему не берете, у него же нет семьи. Мне отвечают: «А зачем он тогда туда просится?» Также преступники многие просились — «искупить свою вину кровью». Но зачем там нужен преступник? Он может перебежать в Пакистан, тем более американцы работали по этой части, а нам не нужна была информация в духе «советские солдаты дезертируют».
В Афганистан брали психологически устойчивых и физически выносливых. Много ребят отправляли с Украины, Средней Азии, Закавказья, Балтики. Почему брали Азию? Туркменский и таджикский языки очень схожи с языком фарси. Кавказцы — горные люди, они хорошо воевали в горах. У меня в роте было много армян, азербайджанцев, чеченцев, грузин. Потом людей отправляли в Афганистан не просто сразу после присяги, а они полгода проходили «учебку». И могу вам сказать, что еще во время «учебки» можно было отказаться от Афганистана. Сказать: «Товарищ командир, я понял, что не готов» — и тебя бы отсеяли. Но никто этого не делал. Мы были так воспитаны.
Что касается лично меня, я занимался спортом: боксом, футболом и самое главное — альпинизмом. У меня был разряд, я делал восхождения. А ведь в горах тяжело, даже на полторы тысячи поднимаешься — и наступает кислородное голодание. А в горах чабаны пасут на уровне 3-4 тысяч метров.
Афганистан — это горы, там нет ни поездов, ничего. Летишь на самолете — вокруг одни горы. При этом большинство жителей Афганистана даже не в курсе, что у них сменилась власть. Они живут себе в горах племенами: белуджи, узбеки, хазары, таджики, афганцы…
— Ваши первые впечатления об Афганистане?
— В Кандагар я прилетел в 3 часа ночи, потому что днем самолеты не летают. Кандагар — это две пустыни: одна песчаная, вторая каменистая. Жара там была очень сильная, температура доходила до +75 градусов. Кроме того, были болезни: тиф, малярия, гепатит. Прививки, пока ты сам не переболеешь, не помогали. Я до отправки в Кандагар весил 105 кг, а после второго ранения — 68. Потому что два раза переболел тифом, три раза малярией. Потом получил пулю в живот — удалили селезенку. А без селезенки болеть гепатитом нельзя, потому что сразу в ящик сыграешь. С водой в Кандараге была проблема, мы добавляли туда много хлорки. Дрова там на вес золота, мука тоже.
Не успел я прибыть в Кандагар, как практически тут же попал на первую боевую операцию. Мой первый бой был смешной. Пули свистят, я лег и даже про автомат забыл, руки вспотели, думаю: «Какой позор». А у меня взвод, надо командовать. Командир соседнего взвода говорит: «Да ладно, свою пулю не услышишь». Поначалу все так себя вели, все понимали, и никто тебя не осуждал. Не боятся только дураки.
Страх всегда присутствовал, особенно перед заменой. Заменщик — это военнослужащий, который приезжал вместо тебя, когда у тебя истекли два годы службы. Остается полгода — начинаются мысли: скорее бы домой, не хочется погибнуть именно сейчас.
Заменщиков уже за три месяца до окончания службы переставали отправлять на операции, потому что обидно погибнуть перед самой отправкой домой. А таких случаев было много. Бойцы просились на последнюю операцию, и она часто так и оказывалась последней. Поэтому мы говорили не «последняя», а крайняя…
Немного повоевал, привык ко всему — к взрывам вокруг, о выстрелах вообще не говорю. У нас часовой ночью стоял: стреляет одиночными — значит, все хорошо. А если очередь — нападение. В войну вживаешься как в обычный ритм жизни. Едем, к примеру, по Кандагару. Видим — черная площадь, где погибло много людей. Стоят танки, палят, а рядом проезжает афганец на ишаке. Остановился, слез с ишака, расстелил коврик, помолился, поехал дальше. У них такая культура — пришло время намаза, танки вокруг или не танки, все равно.
— Какие у вас были задачи?
— Уничтожение бандформирований, обеспечение прохода наших колонн. Рядом был Пакистан, а оттуда шли караваны с оружием — из США, Саудовской Аравии, Китая. КНР не вмешивался в конфликт, но оружие бандитам конкретно поставлял — китайские «Калашниковы» и прочее. Мы все это видели своими глазами, брали трофеи…
Афганская армия не воевала, они разбегались, боялись за свои семьи. Воевали мы. Вообще, в Афганистане я понял, что наше поколение — 50-60-е годы — достойно своих отцов, сражавшихся в годы Великой Отечественной. Наши ребята были такие же стойкие, храбрые, было много подвигов. Был, например, случай. Идет наша колонна, на сленге «лента». В КАМАЗе с прицепом четыре авиационные бомбы общим весом 2 тонны. Им нужно было выйти на дорогу, где работали наши «лунатики» — это саперы. И вдруг в КАМАЗ с авиационными бомбами попадает реактивный снаряд (РС), машина начинает гореть. А машина в колонне. Вы представляете, что может произойти? И вот боец прыгает в горящий КАМАЗ и ведет его в пустыню. За секунды перед взрывом боец выпрыгивает из КАМАЗа, и раздается мощнейший взрыв. Так паренек, рискуя собой, спас жизни большому количеству людей.
— Что происходило с ребятами, вернувшимися из Афганистана?
— Поначалу было очень сложно. Мало того, что за плечами война, люди вернулись с поломанной психикой. Но это полбеды. На Родине пришлось столкнуться с отказом считать нас участниками боевых действий. В военкоматах с нами были категоричны: «Парень, ты забудь, что было. Служил в такой-то воинской части и все». Никаких льгот — ни жилья, ни проезда, ни обучения. Возможно, это было неинтересно государству. Все-таки нас было 387 тысяч ветеранов по России — представьте, какие нужны средства. Среди обычных людей тоже было такое отношение, что, извините, вас туда никто не посылал, называли чуть не оккупантами. Но ведь есть такое понятие — присяга…
Лишь в начале девяностых о теме Афганистана начали более-менее говорить, ветераны начали объединяться, появились общественные организации, в том числе и у нас, в Тольятти.
— Многие считают, что СССР проиграл Афганскую войну, а вы как думаете?
— Нет, на тот момент мы свою задачу выполнили. Мы защитили наши границы, поддержали социалистическую революцию. То, что после нашего выхода афганцы начали воевать сами с собой, — это уже другой вопрос. А оружие, которое они получали из США, те же «стингеры», они потом стали использовать против США. Вообще, не было речи о том, чтобы завоевать Афганистан. Его завоевать невозможно, даже Александр Македонский обходил его стороной. Единственное, что, на мой взгляд, можно было сделать, — это вводить в Афганистан не такой большой контингент войск, а ограничиться спецподразделениями для отдельных операций. Но сейчас уже что сделано, то сделано. Хочу выразить огромное уважение ко всем, кто прошел Афганистан, и вечная память тем, кто не вернулся с той войны.
Справка
Валерий Юрьевич Богатырев родился в 1956 году в г. Бишкек (Киргизия). Отслужил в Вооруженных силах 25 лет, в том числе более 2 лет в Афганистане (с 1985 по 1987 г.), где был командиром взвода в 70-й бригаде. Пережил пять ранений, две контузии.
В Тольятти несколько лет возглавлял общественную организацию воинов-интернационалистов, служивших в горячих точках (Афганистан, Чеченская Республика). В настоящее время — председатель РОО «Союз десантников и подразделений специального назначения» Самарской области в г. Тольятти.
Женат, вырастил троих детей.
Евгений Халилов, «Площадь Свободы»
mail-ps@mail.ru