Василию Игнатьевичу Гоптареву 90 лет. Он фронтовик, награжденный множеством медалей. Василий Игнатьевич в свои годы каждое утро делает гимнастику, обливается холодной водой и ежедневно совершает пешие прогулки. Поразительный человек с невероятной памятью, которая хранит массу подробностей. Вот его история…
“Для нас, ростовчан, война стала существовать задолго до своего начала. С каждым новым днем ее приближение чувствовалось острее. Пограничники и солдаты, возвращавшиеся со службы на Западе, говорили, что немец готовится к войне. А спустя несколько дней неожиданно для всех в январе 41-го в армию забрали директора нашей школы. Практически все ученики знали, что он в гражданскую войну был командиром подводной лодки. И покатилось… Забрали учителя физики, потом учителя химии, преподавателя по немецкому языку… Школа оголилась, а ведь войны еще не было…
22 июня 41-го мы, деревенская молодежь, взяли удочки, котелки и пошли утром порыбачить. Часов в 10 солнце уже поднялось, стояла жара, мы шли довольные и смеялись. Нам было по 16-17 лет. Навстречу попалась бабушка и так сердито нам сказала: «Сукины сыны, что вы хохочите, война началась!» А мы ей в ответ: : “Какая война? Бабушка, ты чего?”, – а сами бегом на Центральную площадь. Там репродуктор уже вовсю передавал, что Германия вероломно напала на нашу страну, но победа будет за нами. Когда радио выключилось, началась сумасшедшая паника, мужчины забегали, женщины стали плакать. Так мы узнали о войне.
Меня тогда как комсомольца вызвали в сельсовет и приказали немедленно бежать к отцу, взять лошадь и как можно скорее оповестить остальных. Люди, занятые на полевых работах были раскиданы на 10-15 километров. Я как истинный донской казак взял палку, на конец которой намотал красную ленту, и галопом поскакал по полям с недоброй вестью. В тот день я оббежал всех. А 28 июня двести самых зрелых мужчин отправились воевать. Никто из них так и не вернулся. Ребята попали в самый пик, в самое начало войны. Тогда наша армия несла огромные потери. Начались активные военные действия. В Ростов сразу стали поступать ремонтные базы автомашин и тракторов. Нас, пацанов, направили туда как на практику. Мы мыли детали, работали. Мы не слышали выстрелов, нас не бомбили, но война уже шла…
И вот 21 декабря 1941 года немец вступил на Ростовскую землю. Мы, совсем еще молодые, в тот момент по другую сторону Дона копали противотанковый ров, пролегавший от Каспийского до Черного моря. Все ростовское население от мала до велика готовило защитную преграду от врага. Пятнадцать тебе было или пятьдесят, ты должен был выкопать 15 кубометров земли. Такая ставилась задача. В Ростове немец пробыл недолго, буквально три дня, а потом его выбили. Наступила зима, а с ней и трескучие российские морозы. Температура упала до 30 градусов. Дон замерз. Именно в то время мы первый раз увидели немцев, а точнее – их замерзшие тела. Пропаганда нам рисовала их как черных солдатов, на голове которых были каски с рогами. Именно такими мы их и представляли в то время. Мы мало читали, газеты доходили плохо, обстановка была натянута, никто не знал всей правды до конца.
Кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта Ковалева – нашего земляка выбил немца, но не надолго. Через неделю состоялось новое наступление, и тогда мы уже отступали до самой Волги кто как мог. От врага уходили через Калмыцкие степи. Никогда не забуду день, когда переправляясь через Волгу – мы все чуть не утонули.
Налетел самолет, сбросил световую ракету. Потом стал бомбить. Один из снарядов упал прямо на нос баржи. На палубе вместе с нами находились эвакуированные калмыки, в основном раненые, старики, дети и женщины. Люди стали тонуть. Световая ракета потухла, образовалась кромешная тьма. Поднялась паника. И дядька Абрам – отец моего друга Шурки Щербакова вдруг крикнул: «Хлопцы, раздевайтесь до трусов, валитесь на спину и пусть течение вас несет! К берегу обязательно прибьет!» В воде мы находились часа полтора и на рассвете нас действительно прибило к берегу. Помню с нами тогда была и жена судьи с дочкой. Так вот дочка училась с нами в одной школе, в параллельном классе. Мать ее утонула, еще немного и не выдержала бы она, но, слава Богу, рядом оказались мужики и спасли ее. Когда вылезли на берег, сидели в мандраже, нас тряслло и непонятно от чего больше: то ли от холода, то ли от страха.
Никогда не забуду, как в один из таких дней отступления случился еще один авианалет. Человеческое чувство самосохранения заставило вновь бежать со всех ног, а потом присмотрелись – бомб нет, зато бумажки летят. Это был ад кромешный – я покусал собственный палец от того, что там было написано. Листовка представляла собой тетрадный листок, одна сторона которого была розового цвета, другая – белого. На розовой стороне Гитлер сидел в мундире, держа в руках большой аккордеон. Под рисунком на русском языке была надпись: «Широка страна моя родная». С другой стороны листа была карикатура на Сталина: маленькая голова, малюсенькое туловище, он играл на неказистой крохотной гармошке. Внизу также надпись: «Последний нынешний денек».
Столько времени уже прошло, а я помню все это до сих пор и, наверное, уже никогда не забуду. Меня и сейчас всего колотит. Насколько мы были бессильны в тот момент, когда враг нас так сильно бил, не только физически, но и морально. Не брезговал ничем, стремился победить всякими путями. Но эта война была доказательством того, что наш народ не сломить. Русского человека не побеждал никто и никогда. Гитлер говорил: “Захватил колхоз – ты хозяин, а все кто там работал, будут твоими рабами”. Мы же защищали свою Родину, защищали своих родителей и детей. Как вояка немец был очень сильный и хитрый. Грамотно воевали, но просчитались. Дух русский не победим. Ни тогда, ни сейчас.
Когда я стал постарше, я уже сам воевал в танковых войсках. И знаете, я чувствовал, что война скоро закончится так же хорошо, как несколько лет назад ощущал, что она вот-вот начнется. Конечно, я не мог знать точной даты, но понимал, что этот счастливый момент не за горами.
Когда мы уже освободили половину Европы, в один из теплых апрельских дней оказались в маленьком, но очень уютном городке Венгрии. Там мертвым грузом стояло с полсотни немецких самолетов, для которых не было топлива. Их охранял батальон велосипедистов. Но что может сделать велосипедист против танка и автоматчиков! Уничтожили всех…
Вообще, я тогда первый раз в жизни увидел велосипед, да не один – их была целая куча. Там, откуда я родом, был один велосипед на всю станицу. Мы думали, это машина превыше всего, а тут – бери, не хочу. И вот я поехал, а остановиться не могу, страшно разволновался, не знал, как затормозить. Увидел кустарник и направил велосипед туда. Смешно, но факт остается фактом. Заняв этот город, мы разогнали все оставшиеся немецкие подразделения. 1 мая заняли Берлин и там недолго постояли. А в ночь с 8 на 9 мая мне приказали поднять командира батальона и сообщить о том, что война закончилась”.
Официальная страница Администрации г.о. Тольятти