Ветеран советско-японской военной кампании в 20 лет освобождал Сахалин, а сегодня творит из глины символ мира – аистов.
«Товарищ десантник! Все порты, города и села на южном Сахалине и Курильских островах Советская Родина приказывает тебе взять, изгнать японских милитаристов со священной земли нашего Отечества и водрузить над ней победное Красное Знамя. Помни о коварстве самураев, будь бдителен, стоек и смел в бою, высоко держи честь и славу советского воина!» – эти слова, услышанные от командира полка летом 1945 года, навсегда запали в душу и память нашего героя – Василия Грицинова. О той советско-японской войне мы знаем гораздо меньше, чем о Великой Отечественной. Хотя война на восточном фронте была столь же важна, как и на западном.
Сам Василий Яковлевич охотно согласился дать нам интервью и рассказать об этих событиях.
– Я родился 16 июня 1925 года в Приволжском районе, в районном центре. Когда началась война, мне только-только исполнилось 16 лет. 22 июня 41 года мы с отцом собирались в Сызрань и на пристани услышали сообщение, что фашистская Германия напала на Советский Союз. Но никто не верил, что это надолго, неделя-две – и закончится. Из района по селам стали собирать мужчин до тридцати лет и призывать их на фронт, потом забрали и тех, кто постарше, – до тридцати пяти, потом – до сорока и так до шестидесяти дошли. Осознание, что все серьезно, пришло, когда стали приходить извещения о смерти знакомых и соседей.
Меня призвали в октябре 1943 года, когда мне было 18 лет. В школу я пошел поздно, потому тогда учился еще в 8-м классе. К нам пришли представители военкомата, рассказали об обстановке на фронте. Спросили, кто пойдет. Из девяти желающих взяли семерых, включая меня (двое не подошли по здоровью).
– А где вы воевали?
– Мы до последнего не знали, куда нас отправляют, – это была военная тайна.
Помню, как родители плакали, провожая, как подошел поезд, но вагоны не пассажирские, а «телячьи», как мы их называли. Погрузили нас в двенадцатом часу.
Эшелон отправили на фронт, а по дороге мы попали под бомбежку. Ребята бросились в лесопосадку, вроде все успели. А потом нас отправили на Дальний Восток, готовить к войне с Японией на Второй дальневосточный фронт, 105-й отдельный инженерно-строительный батальон. Готовили, конечно, жестко – муштровали, ни дня, ни ночи не давали. Ночью поднимут – и по полю погонят. Но это понятно – японцы были враги сильные, обученные. А с августа 1945 началась война с Японией.
– Неужели без нее нельзя было обойтись? Советский народ был измучен войной с Германией.
– Хороший вопрос. У меня настрой был, что все правильно. Мы с большими потерями победили врага на Западе – фашистскую Германию, но у нас был другой враг – на Востоке. У японцев была цель – захватить Дальний Восток. А там ресурсы. Мы могли потерять богатейший край. Да и Южный Сахалин и Курильские острова надо было вернуть, чтобы обеспечить нашим кораблям выход в океан без вопроса к японцам: «Разрешите пройти?» Мы победили, и эта победа была правильной.
– А вы помните свой первый бой?
– Я тогда уже был командиром отделения, в моем подчинении находилось семь человек. Ночью нас всех подняли и погрузили на корабль. На рассвете подошли к Сахалину, но близко корабль подойти не мог, и нам велели идти по дну. До берега метров 50 оставалось. Вышли – с одежды течет в три ручья. А на дворе был август. Не зима, конечно, но все равно прохладно. Я велел снять одежду, выжать и снова надеть. А в это время началась стрельба. С одной стороны с сопок стреляли японцы, а с другой – наши с моря. А мы между ними. Помню, как одного парня ранило в легкое. Страшно было, конечно. Перевязать было нечем, я достал сменную рубаху, порвал и этими тряпками перевязал. Офицеры нам говорили, что если товарища ранили – надо помочь, а если убили командира – надо брать ответственность на себя.
– Скажите, а что помогало вам на войне справляться со страхом? Ведь он был.
– Конечно. Если кто говорит, что в бой идти не страшно – не верьте. Впервые я по-настоящему почувствовал страх, когда нам раздали солдатские медальоны и велели записать имена, фамилии, кто родители, где живут. Чтобы если убьют – смогли установить личность. И я тогда по-настоящему осознал, что иду на смерть.
– А как относились к солдатам офицеры?
– Внук мне рассказывал, что у них в армии офицеры солдат оскорбляли, причем и матом. У нас такого не было. А на праздниках офицерские жены ходили и раздавали солдатам подарки – записные книжки, ручки. Так что отношение было очень человечное.
– Кем вы работали после войны?
– До 1951 оставался в армии, охранял японских военнопленных. Курильские острова исходил вдоль и поперек. Красота там, конечно! Вот где нашим людям отдыхать надо! Войну закончил старшим лейтенантом. После войны работал инструктором райкомпартии, учителем и капитаном корабля. Сразу после фронта познакомился со своей женой. Познакомились мы в Астрахани, где она трудилась врачом. Потом приехали в Тольятти – у меня здесь и сын живет, и дочь с зятем.
Сегодня к ветерану часто приходят дети из детских домов, школ, сам он охотно выступает на встречах с жителями, рассказывает о войне. Свободное время он посвящает творчеству – делает фигурки из глины. Его этому еще отец научил.
Напоследок мы спросили Василия Яковлевича, как он считает, смогут ли современные молодые люди встать на защиту Родины, если вдруг снова придется, и он не задумываясь ответил: «Конечно!» Ведь одно дело «косить» от армии, а другое – когда враг уже совсем у ворот, когда опасность угрожает тебе и твоим близким. Ведь и сам ветеран признается, что, сражаясь, думал, что сражается за Родину. Но не какую-то абстрактную, а свой дом, родителей, брата, сестру. Все, что дорого. А ведь это и есть малая Родина.
Василий Грицинов, ветеран советско-японской военной кампании:
– Мама, когда провожала меня на фронт, отозвала и говорит: «Я тебе в пиджак молитву зашила, она тебя всегда будет спасать». И я все время чувствовал, будто со мной рядом какая-то сила – охраняет, подсказывает, как поступить.
Среди глиняных поделок Василия Яковлевича много животных: горные козлы, олени, лебеди, но особенно часто встречается аист – символ жизни и мира. Недаром эта птица в древности была священной. Считалось, что если аист свил гнездо на крыше – ни в коем случае нельзя прогонять его и уж тем более – убивать! Один из глиняных аистов, населяющих квартиру ветерана, сидит на маленьком глобусе! На образе Земли. Тот самый «мир во всем мире», о котором человечество давно мечтает, но никак не может дождаться. А хотелось бы.
фото: Площадь СвободыАлина Науменко, “Площадь Свободы”