– В подъезде нас встретила женщина с окровавленным лицом, сказала, что ее ребенка избил муж. Она спрятала мальчика в другой квартире, назвала номер. Мы поднялись туда. Я осмотрела ребенка, у него была разбита голова, левый глаз превратился в одну большую гематому. Мы приняли решение госпитализировать потерпевшего в детскую многопрофильную больницу. Мать мальчика поехала с нами…
Это слова фельдшера из дежурной бригады скорой помощи. В больнице ребенку дали три вида препаратов и сделали компьютерную томографию, которая подтвердила предварительный диагноз: перелом лобной кости слева, субдуральная гематома лобной области.
Для тех, кто забыл, что такое субдуральная гематома, напомню: это внутричерепное скопление крови. Штука скверная, может вызывать головные боли и даже неврологические расстройства. Всё зависит от степени локализации крови между оболочками мозга.
Вообще, перечень ссадин и кровоподтеков, полученных бедным ребенком, занимает половину страницы. Но они не столь опасны для здоровья, как закрытая черепно-мозговая травма. Пролежал малыш в больнице три недели, а через месяц после выписки его опять госпитализировали для реабилитации.
Что же случилось в этой семье? Понес ли кто-то наказание за избиение шестилетнего ребенка? И если понес, то какое?
В связи с тем, что у ребенка и его отца-уголовника одна и та же фамилия, я вынужден изменить все данные. Хотя, скажу откровенно, хочется назвать этого морального урода по полной форме.
Игоря Карягина в 2013-м суд Комсомольского района приговорил к восьми годам колонии строгого режима за кражу и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть. По сути, Карягин совершил убийство, только потерпевший умер не сразу. В 2019-м уголовник вышел на свободу досрочно, судимость до сих пор не погашена.
И еще одна дата. В 2016 году жительница Старого города официально вышла замуж за сидельца. Я не знаю, чем она руководствовалась, когда решилась на такой достаточно отчаянный шаг: внезапно вспыхнувшей любовью, простой жалостью или женской безнадегой. Дело в том, что женщина – инвалид первой группы, получает пенсию – 26 тысяч рублей. Вот на эти деньги их семья и жила. Но квартира была в собственности только женщины, то есть уголовник пришел на всё готовое.
– После освобождения супруг работал прессовщиком, потом его уволили из-за пьянок. Он пил периодически, но с сыном занимался: дома играл, вечером гулял.
В тот день Игорь сбегал в магазин за водкой, а ближе к вечеру стал избивать ребенка. Мы спрятались в туалете, но муж выломал дверь и стал бить меня. Я, как могла, защищала сына. В какой-то момент он отвлекся, и мы сумели выбежать на улицу. Там сыну стало плохо, он потерял сознание. Я попросила соседского мальчишку отвести к себе в квартиру, чтобы спрятать до приезда скорой помощи…
Это, как вы поняли, показания матери ребенка. А теперь для полноты картины фрагменты показаний соседей:
– За день до случившегося ко мне в дверь позвонила Анна, она была в одной сорочке и вся в крови. Я вызвала скорую помощь. Фельдшер перебинтовала ей голову, но от госпитализации соседка отказалась. Только попросила, чтобы я на ночь приютила ее сына, мало ли что. На следующий день уголовник забрал ребенка, а через несколько часов избил его.
Я была у них в квартире, холодильник стоял пустой, но в кухне и комнате валялись сырые пельмени. Анна, стесняясь, пояснила: их прикладывала к гематомам, чтобы не так были видны синяки…
– Когда избитого малыша привели к нам, я обратила внимание, что он босой и плохо одет. Находился в состоянии шока. Мы потом собирали ему передачи в детскую больницу, но не пельмени, которыми его постоянно кормили дома…
А как случившееся оценивает протрезвевший уголовник? Он, признав вину, стал юлить: говорил, что просто ударил ладонью, якобы сын скверно выругался в его адрес. Потом, правда, удивлялся:
– Сын стоял возле комода с шестью ящиками. Я заметил, что от этого комода сверху отлетел кусок пластмассы. Может, сын ударился и отколол? Не знаю. Вообще, я занимался воспитанием сына – купил ему письменный стол для рисования…
В уголовном деле есть показания и самого мальчика, конечно, записаны они взрослым человеком, но всё равно, многое понятно и так:
– Я сидел в своем телефоне, играл в игры. Подошел папа и ударил меня по щекам раз шесть. Было очень больно, я заплакал. Мама прибежала ко мне, папа стал бить маму. Я не помню, что они кричали. Потом ехал на скорой помощи, у меня закрывался глаз. В больнице я лежал с бабушкой. Я не хочу, чтобы папа жил с нами…
В суде Центрального района мать ребенка неожиданно отказалась давать показания, сославшись на статью 51 Конституции (право не свидетельствовать против близких родственников). Тогда огласили ее прежние показания, где подробно рассказывала о произошедшем.
После этого женщина встала, подтвердила озвученные слова. Но добавила, что сын уже простил отца, а она просит строго не наказывать мужа, особенно не лишать свободы. Дескать, у нас же семья.
Бог ей судья, ведь в случившемся есть и ее косвенная вина. Не надо быть психологом, чтобы понять суровую истину: если пьяный мужчина бьет жену, то он обязательно поднимет руку и на детей. Малыш мог и погибнуть, когда ударился виском об комод. Кстати, у него до сих пор после подвижных игр болит голова и почему-то синеет под глазом.
Теперь о наказании. Карягина признали виновным по двум статьям Уголовного кодекса, в том числе за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, и приговорили к четырем годам колонии строгого режима.
Интересно, Анна будет к нему ездить на свидания и возить доступные деликатесы?
Сергей Русов, «Вольный город Тольятти»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 35 (1470) 08.09.23