Людмила Шидловская: «Нынешний продовольственный кризис напоминает 90-е. Только сегодня не рвутся сажать»
Разговаривать с Людмилой Викторовной можно часами. И сколько бы ни продолжалась беседа, поверьте на слово, она будет интересна до конца. Дело даже не в том, что героиня этого материала – шеф-редактор «Эхо Москвы», и умение интересно рассказывать входит в круг ее профессиональных обязанностей. Хотя и в этом тоже. Богатейший опыт и присущая ей мудрость – вот что подкупает в Людмиле Шидловской с первых минут знакомства.
За этим к ней и пожаловал ваш покорный слуга, начинающий садовод. Семь магических лет своей жизни моя собеседница посвятила небезызвестной газете «Дачница». «Магических» не только потому, что такие свойства приписывают числу 7. На посту редактора «Дачницы» Людмила Викторовна постоянно имела дело с настоящими магами и волшебством. Именно так несведущий в земледелии человек, вроде меня, может воспринять процесс взращивания неведомых садовых культур, а также людей, способных на такие чудеса. Самой Людмиле Шидловской тоже есть чем похвастаться. Впрочем, от титула дачного гуру, которым ее нарекают многочисленные слушатели, она открещивается и просто отвечает: «Я всего лишь редактировала чужие наработки». Наш разговор мы решили начать именно с ее работы в газете для садоводов. В тот момент я и представить не мог, куда он меня выведет…
– Людмила Викторовна, расскажите, как вы возглавили «Дачницу»? Почему так случилось?
– Это был долгий и трудный путь. В 2002 году я работала на «Орионе», где у меня была программа по экономике. Но вскоре канал потерпел крах и закрылся. Я захотела реализовать свою мечту – вернуться на ГТРК. И таки вернулась. А еще через полтора месяца мне поступило предложение от менеджеров «Газетного мира» возглавить «Дачницу», потому что когда-то на ГТРК у меня была программа, посвященная дачникам. К тому же одно время я была редактором газеты. Словом, универсальный солдат (смеется). Да и денег в «Дачнице» предложили больше. Так я оказалась редактором этой газеты.
– То, что вы оставались им до 2009 года, определялось не только деньгами, не так ли?
– Это правда. Когда я влилась в дачную сферу, коллеги поначалу оттопыривали губу: «Дача-дача! Вот политика – это отрасль. Даже спорт еще туда-сюда. Но копаться в земле…». Все это я понимала, поскольку была универсальным солдатом не только по горизонтали, но и по вертикали. Но работа в этой газете невероятно подпитывала. Я, как и положено журналисту, вроде чеховской Душечки: начинаю заниматься каким-то предметом и постепенно в него влюбляюсь, потому что, внедряясь, начинаю понимать его глубинную суть.
– Что для вас оказалось здесь самым интересным?
– Самым интересным для меня всегда были люди. Везде, где есть люди и какое-либо дело, есть страсть и отношения, проникая в которые, всегда любопытно и всегда находится о чем писать. Когда мы начинали газету, около нее сложился клуб дачных фанатов. Они приходили к нам в редакцию, обменивались опытом, давали ценные советы, помогали работать. А мне все время нравилось наблюдать за ними. Каждой весной у дачников начинают гореть глаза. Они обмениваются друг с другом семенами, черенками, растениями. Постоянно с интересом что-то обсуждают. Там и любовь, и ревность – и все это к растениям.
– Они и вас заразили своим увлечением?
– Да, дача — это непередаваемо. Тогда еще, поначалу, я многого не знала и постоянно открывала для себя что-то новое. Помню, прихожу на свой участок: черная земля и много мусора после зимы. И вдруг из земли, посреди этого всего вылезают четыре красных кулака. Я испугалась – что это?! Оказалось, ревень. Он вылезает первым из-под снега. А почему так происходит? И почему он красный? Потому что красный цвет спектра притягивает наибольшее количество тепла. Понимаете? Здесь такое глубинное понимание мира, физических и химических законов, что просто диву даешься! А радость от всхода семян сродни (конечно, в меньшей степени) рождению ребенка.
– Первые шаги в растениеводстве вы сделали тогда же?
– Нет, раньше. Мы с мужем рано привязались к земле, после того как в 20 лет родили своего первого сына. Ребенка надо было вывозить на дачу, чтобы он ходил босиком по земле и траве. Участок достался моему мужу в наследство от бабушки. Через некоторое время наступил момент, когда мы сказали себе: вот она, земля, давайте попробуем с ней что-нибудь сделать, почему бы нет? Хотя тогда мы ничего не понимали в садоводстве. Нас, как и многих, заманило предвкушение урожая. Однажды мы пошли собирать землянику. Было жутко дождливое лето, трава по самые уши. И мы набрали целый бидон. Были приятно удивлены. Так постепенно приобщились к собирательству и стали сажать. Но я никогда не назову себя умелым дачником. Журналист – это, прежде всего, мастер слова, а не мастер дела.
– Однако о вас ходит слава, что вы можете вырастить на своем участке все, что угодно.
– Врут. Я могу сгноить на своем участке что угодно (смеется). Больше всего мне было жалко свои розы. У меня погибло 38 редчайших сортов, которые присылали мне из всех уголков страны. Выращивать их было истинной радостью. Некоторые из них поначалу подкупали меня своими названиями. У меня была голубая роза, которая называлась «Шарль де Голль». А как вам название «Пьер де Ронсар»? Со своей любовью к литературе я не могла пройти мимо. Только филолог мог такое придумать. Это была плетистая роза с лепестками цвета слоновой кости снаружи и розоватыми внутри. А первое растение, которое я посадила, был пастернак.
– Догадываюсь, почему.
– Да-да, любимый поэт (смеется). Меня заинтересовало это название, я посадила пастернак и через некоторое время забыла. Он созрел и рассеялся. Я гляжу – что такое? Похоже на петрушку, а пахнет морковкой. Так я постепенно узнавала, что к чему. Теперь, всего, что я растила, уже не упомнишь. Но ко мне можно обращаться за советом. Недавно мне звонит приятельница и говорит: «Я решила посадить ботат. Говорят, это очень вкусно, хорошо приживается в нашей местности и дает богатый урожай. Но ничего не получилось». А если бы она спросила меня, то бы и не мучилась. Правда, для многих дачников нет ничего невозможного. Вот почему мне и нравилось работать в «Дачнице»: видеть людей, способных достигать цели, несмотря ни на какие трудности. Например, в нашей полосе не растут рододендроны. Им не хватает влажности. Их недостаточно просто поливать. Нужно, чтобы влага была в воздухе. И люди, желая увидеть это дерево в цвету, устраивают вокруг него фонтан, бассейн, обставляют сосудами с водой. И добиваются своего!
– Вами тоже двигал этот спортивный азарт?
– Мой азарт был больше направлен на самих этих людей. По счастью, работа журналиста дает возможность проникать туда, где функционируют люди в своем закрытом кругу. Скажем, в аристократические клубы Англии тебя не пустят. А дачники пустят, но для этого ты должен прийти со своим. Ты должен их чем-то удивить, тогда тебя признают за своего. Оттого я пробовала все, что мне привозили опытные товарищи, чтобы оставаться в этом кругу. У меня вызывает восторг и удовольствие видеть настоящих созидателей. У одного знакомого селекционера была красная и желтая роза. А он хотел, чтобы у его розы были красные лепестки с желтыми мазками. Как это сделать?
– ?
– И у меня не укладывается в голове. Он же ставит задачу и добивается этого, своим трудом выводя новый необыкновенный сорт. Волшебство, да и только! Знаете, еще когда я делала материалы на телевидении, по долгу службы посещала сельскохозяйственные институты. Встречалась там с кандидатами и докторами наук. Почти у каждого из них много научных званий, регалий, а руки человека, который работает на земле. И глаза со светлой энергией. Конечно же, он получает копейки, но несмотря ни на что, десять лет занимается тем, что выводит какой-то вид ячменя или сорт картофеля. И не может это бросить. Нельзя же бросить ребенка, дорастив его до пяти лет. Общение с живой природой – это ответственность. К сожалению, труды многих таких деятелей у нас не ценятся. У меня есть приятель, который окончил биофак. Сегодня он занимается генетикой леса и неплохо зарабатывает. В Америке. Наверное, там люди больше интересуются вопросом, как быстро выращивать промышленный лес, которым он и занимается. Вообще за границей заинтересованы в земледелии и растениеводстве. В хороших фирмах этот бизнес по доходности приближается к торговле оружием и наркотиками. У нас же в стране совсем не так, что печально.
– А наши люди заинтересованы? Помнится, у газеты «Дачница» были колоссальные тиражи.
– Да! Но эти колоссальные тиражи начались в 90-е годы, в период кризиса, когда люди с советским сознанием еще понятия не имели, что такое импортные морковь, свекла, картошка. Колхозы, совхозы рассыпались, и единственное, на что мог надеяться человек, это на то, что он сам себя прокормит. Мой муж тогда работал на заводе «Прогресс» и получил участок в селе Кротовка. Помню, как все эти инженеры и конструкторы влезли в электричку, набитую, как трамвай в часть пик. И в душном вагоне (тогда был еще жаркий май) мы доезжали до Кротовки, где ковыряли землю и растили урожай.
– Не кажется ли вам, что сегодня ситуация повторяется?
– Кажется. Но мало кто рвется сажать. Сознание граждан изменилось. Мы отвыкли от нехватки продуктов, верим, что рынок урегулирует и этот момент, что Египет привезет нам картошку, а Израиль нам поставит морковку и авокадо. Все здорово, и мы не боимся. К слову, я была потрясена, узнав, что в Израиле выращивают такую сладкую морковь. Они растят ее на камнях, так как там нет земли. И этот маленький Израиль умудряется кормить огромную Россию. Такова философия народа, который долгие столетия был лишен своей земли. Таково бережное к ней отношение. Но и здесь опять же технологии. Почему у меня в тучной черноземной почве морковь не растет, а у них на камнях растет? Выращивание сегодня – это тот самый хай-тек, который мы никак не освоим. Нам проще купить айфон и морковку в магазине.
– 11 декабря 2014 года в Госдуме прошел круглый стол, на котором парламентарии обещали всяческое содействие дачникам. Как, по-вашему, это свершится?
– Конечно, нет. Говорить можно все, что угодно, но есть рынок, который сам все регулирует. Скажешь: «Подать сюда электрички»! А их нет. Подвижной состав содержать дорого. Соответственно, и перевозки стоят дорого. Вообще в нашей стране есть фокус, который я никак не могу разгадать: у нас все невыгодно. Растить скот, пшеницу, производить удобрения, развивать промышленность – все невыгодно, как послушаешь. С дачей то же самое. Активисты газеты «Дачница» давно все подсчитали. Никакие льготы от государства не окупят траты на возделывание участка: электричество, удобрения, воду, дом и так далее. Недавно в транспорте прочитала: «Землю – крестьянам, заводы – рабочим, а деньги – мне». Так и получается. Декларируют у нас все для народа. Но ничего не делается для того, что бы дача стала средством производства или хотя бы обеспечения своей семьи.
– Так стоит ли овчинка выделки?
– Есть что-то, что нельзя измерить рублем – психотерапия, позитивное отношение к миру, свой маленький кусок природы. Как-то раз мы с семьей отправились за город. Забрались далеко-далеко, за Большую Каменку (село в Красноярском районе Самарской области — прим. авт.), хотели найти райские кущи, чтобы – тишина, чистая вода. Нашли поляну, а там столько мешков с мусором! Подгузники, прокладки, бумага, тряпки – все это разбросано! Понятно, что до нас здесь были приличные люди, которые собрали мусор в мешки и, скорее всего, забыли забрать, а уже звери и птицы разнесли это по всему лесу. Только от этого не легче. На своей даче ты хотя бы знаешь: у тебя есть этот кусок земли, и твои дети, внуки будут ходить босиком по чистой траве. И пусть будет немного урожая, но ты будешь точно знать, что там нет ничего лишнего.
– Можно ли сегодня заинтересовать молодых людей дачей?
– Можно, если есть желание. Хотя молодые начинают с шашлыков. Принимают у себя друзей. Потом смекают: как-то не хорошо жарить шашлыки на голой земле, надо хоть газон посадить. Посадили газон, смотрят: чего-то не хватает. Цветы! Сажают цветы. Думают: и что же мы, на этой даче под шашлык себе хорошей травы не вырастим, типа кинзы? Кроме шашлыков можно готовить плов, а для него нужен барбарис, который тоже можно посадить на даче. А потом получаешь удовольствие просто от того, что можешь удивить гостей тем, что у тебя растет. «А это ваш абрикос такой сладкий?» – «Наш, местные селекционеры вывели хороший сорт». – «А виноград ваш?» – «Наш, ешьте, гости дорогие».
– Может получится хороший садовод из того, кто к этому не приспособлен?
– Я вам вот что скажу: лучшие томатоводы получаются из инженеров. Их педантизм имеет особое значение. Они работают на предприятиях, где от них требуют неукоснительного выполнения определенных задач в определенные сроки. Такой же подход у них и к выращиванию. Гуманитарий может сказать: «Что-то сегодня мне некогда, займусь позже». У инженера все четко: положено томаты поливать в пять утра теплой водичкой – он встает и поливает. И они ведут дневник работ: что я сделал, почему и что не так. Так что у них обалденный урожай.
– Каждый год?
– Нет, конечно. Каждый сезон на даче не повторим, даже если ты делаешь то же, что и раньше, может ничего не вырасти. Никто не знает, почему. Особенно удивляются инженеры, предприятия которых каждый сезон работают стабильно. Сверил в дневнике: это сделал, то сделал. Но вот луна со звездами о чем-то не договорились, и ты остался без урожая. Знаете ли вы, что квасить капусту надо на четвертом дне убывающей Луны? Сторонники землелогического земледелия уверены – от Луны зависит очень многое на земле – от нашей бессонницы до приливов и отливов океана. Люди и растения состоят из воды, и Луна притягивает или оттягивает содержащуюся в нас влагу. Правда, если сажать строго по Луне, можно сломать голову от такого количества всяческих заморочек. Или такое правило: хочешь посадить чеснок, сажай головку, в которой четное количество перьев, иначе не будет урожая. Все это повелось издавна путем наблюдений. Для человека невежественного в земледелии это кажется колдовством и суеверием, но это работает.
– Есть ли у вас свои правила, исходя из вашего опыта?
– Однажды я поняла: к растению нужно относиться как к живому, иначе оно может не вырасти. Например, я раньше думала, почему после вымачивания семян в марганцовке, их надо промыть? Это же и питание, и защита? Оказывается, зерно может сгореть. Это как если смазать ребенку йодом руку. Можно смазать чуть-чуть, а можно мазать без конца, и тогда сделаешь ему ожог.
– Популярна дачная тема сегодня среди людей зрелого возраста?
– Что могу сказать… Как бы ревностно не относились к этому мои коллеги-политики, но на самарском «Эхо Москвы» самая рейтинговая программа – «Дачный вопрос». Даже в декабре-январе идут постоянные звонки от радиослушателей. Звонят и тридцатилетние. Так бывает – к тридцати шашлыки и друзья уступают место детям и земле. Шесть соток становятся твоим домом, который ты обустраиваешь по своему вкусу.
– Как вы думаете, дачное движение в России возродится или сойдет на нет?
– Я думаю, будет то же, что и было. В этом году, к примеру, подскочили цены на семена. Обычно в садовых магазинах в январе-феврале народу!.. Чтобы что-то купить, нужно выделить день, поехать туда и потоптаться в толпе (ведь мало купить, надо вначале выбрать, подумать). Сейчас никого нет, пустота. Так что как бы государство ни старалось, не думаю, что дачное движение наберет обороты. Это произойдет, когда мы поймем, что нам совсем нечего есть, и никто нам ничего не привезет. Когда-то я на своем дачном участке даже сажала картошку – была нужда. Сейчас, кроме цветов и травы, там ничего не растет. А если посмотреть шире, философия дачного движения в обществе идет параллельно такому явлению, как эскапизм. Ты уходишь от общества, создаешь свой собственный мир, в котором живешь, и счастлив, когда тебя не касается все, что происходит за забором. Там ты мало что можешь изменить. Здесь – можешь, даже если мало что получается, это все равно твой мир, плохой он или хороший.
– Несмотря на то, что этот мир очень личный, дачники как-то объединяются?
– Да, я, например, не знаю своих соседей по лестничной клетке, а с дачными соседями у меня дружба, обмен опытом, посиделки, чай, шашлык. Они становятся кем-то между родственниками и друзьями. Между нами нет стен. Особняком держится только один наш общий сосед, который отгородился пятиметровым кирпичным забором. На даче другие отношения между людьми, скорее – деревенские. Ответственность перед растением – это ответственность перед собой в деревенском сознании. Если ты чего-то не так или не вовремя сделал, то зимой будешь голодать. А с соседями можно не дружить, но хотя бы здороваться надо.
– Садоводство – это творческий процесс?
– Это супер-творческий процесс. Если ты догматик, у тебя ничего не получится. Из догматиков получаются сомнительные строители новых систем – Ленин, Сталин… Однако их системы рано или поздно разрушаются, так как они считают, что человек – это кирпичик. А человек реагирует. И стена из таких кирпичей рассыпается. Так же и в растениеводстве. Я восхищаюсь ботаниками, которые понимают не только суть растения, но и способ его взаимодействия с окружающим миром и даже с космосом. С ветром, тенью, магнитными бурями и настроением того, кто выращивает. Да, как это ни удивительно, ваше настроение тоже влияет на растения.
– Значит, успехов в земледелии добиваются люди педантичные, и при этом они как-то умудряются подходить к процессу творчески?
– Конечно! Ведь этим педантом движет не просто цель что-то вырастить, а любовь.
– И можно отходить от правил и экспериментировать?
– Сколько угодно! Главное – не делать этого тотально и назло. Впрочем, из садовода не выйдет деспот. В этом принципиальное его отличие от политика. Политика – это разрушающее занятие, а садоводство созидающее.
– В то же время, садовод – это в чем-то бунтарь, если он противопоставляет системе свой собственный мир?
– Абсолютно верно! Почему, думаете, Сталин уничтожал крестьянство? Потому что этим людям очень сложно повесить лапшу на уши. Они знают, что мир устроен вот так, и ему уже не скажешь: если мы захотим, мы повернем реки вспять, а растения заставим расти вверх корнями. Крестьянин знает, где границы возможного. Он может быть не дипломированным агрономом, но точно знает, как устроен мир.
Роман Арсенин, газета “Самарские известия”