Все произошло внезапно, прямо на глазах у матери. Тем ноябрьским утром Гульфия решила не вести ребенка в детский сад, а оставила его дома, потому что погода за окном совсем испортилась. Эльдар проснулся, позавтракал и лег на диван смотреть мультики. Гульфия в это время хлопотала на кухне. Скоро малыш задремал, но в обед мать услышала, что ребенок стал хрипеть. Когда женщина прибежала в комнату, у Эльдара уже начали синеть губы. Она попыталась растормошить сына, но мальчик не открывал глаза, а только стонал. Тогда Гульфия вызвала «скорую».
Бригада врачей приехала быстро. Позже Гульфия жаловалась, что в больнице ребенка толком не осмотрели, а сразу отвезли в палату и сделали укол – смесь димедрола и анальгина. Никаких анализов у мальчика не брали. Заведующая педиатрическим отделением Зульфира Абжуллаева и без них пришла к выводу, что у Эльдара, по всей вероятности, эпилептический припадок и опухоль головного мозга. После этого куда-то ушла…
Мать несчастного ребенка вспоминает, что как только Эльдар успокоился и закрыл глазки, педиатр отправила ее домой за документами. С мальчиком остались родственницы Гульфии. Они-то и заметили, что ножки малыша стали холодеть и покрываться синими пятнами. Сестра сразу побежала за помощью, но педиатра на месте не оказалось. Тогда медсестры позвали терапевта, травматолога и гинеколога – врачей, которые в тот момент вели прием в поликлинике при больнице. Когда Гульфия привезла документы, именно они боролись за жизнь ребенка в реанимационном кабинете. Через некоторое время к родственникам Эльдара вышел терапевт. Он сказал, что мальчика спасти не удалось – мама слишком поздно обратились за медицинской помощью.
От редакции
Мы намеренно не указали ни настоящих имен героев этого конфликта, ни названия населенного пункта, в котором случилось несчастье. Хотя мы два раза ездили в этот отдаленный район Самарской области.
Мы поменяли в тексте фамилии. Во-первых, потому что речь идет о смерти несовершеннолетнего, во-вторых, вокруг этой трагедии и сейчас не утихают споры. Родственники погибшего мальчика пытаются привлечь к ответственности врачей, а медики доказывают свою невиновность. Зачем быть судьей в этой войне? Оставим разбирательства «за кадром». Наша задача – показать на примере этого жуткого случая, как важно молодым мамам находиться в тесном контакте с врачами, а еще вовремя сдавать анализы, проходить диспансеризацию. Не лениться, даже когда речь идет об обычных подозрениях и фобиях.
Заботливый дядя
Этот текст появился благодаря Руслану Лимухаметову, дяде погибшего ребенка. Он и сегодня обивает пороги редакций, представляясь «помощником депутата». Наверное, сразу стоит отметить, что мама Эльдара не высказывает претензий в адрес медработников.
Тем не менее ниже мы постарались изложить его версию случившегося.
Залечили до смерти
Племяннику Руслана было три года, когда он скончался в Центральной районной больнице (ЦРБ). Дядя утверждает: Эльдар рос активным, жизнерадостным малышом без каких-либо патологий. Однако в ноябре 2014 года у него случился приступ, который мы подробно описали в самом начале.
Руслан Лимухаметов убежден: племянника можно было спасти, если бы не беспорядок, который творится в их местной больнице. «Врачи своей вины в гибели ребенка не видят, а во всем упрекают мать, поэтому я добиваюсь справедливости».
После смерти малыша Руслан отвез его тело на патологоанатомическое исследование в Клиники СамГМУ. В предварительном диагнозе специалист установил, что мальчик скончался от сердечной недостаточности.
Сегодня Руслан Лимухаметов больше всех других родственников Эльдара пытается доказать непрофессионализм медиков ЦРБ. Главные его аргументы: врачи не взяли у родителей ребенка разрешение на медицинское вмешательство, выписали два неправильных свидетельства о смерти, а также поставили диагноз без каких-либо анализов, из-за чего совершили ошибку. Но об этом позже.
Пока же хочется сказать другое. Какими бы ни были намерения Руслана Лимухаметова, добрые воспоминания об Эльдаре стали бы лучшим лекарством для всех родственников. Но дядя не отступает, он требует громкого скандала на всю область. Вряд ли скорбящей матери пойдет на пользу доскональный разбор смерти ее ребенка, который увидят тысячи человек. Остается только надеяться, что читатели, как и мы, разделят скорбь Гульфии.
Слово врачам
Почему врожденная патология сердца не была обнаружена ранее? На этот вопрос в ЦРБ отвечают: после плановой диспансеризации до года Гульфия не так часто приходила с Эльдаром к врачу, и никаких жалоб на слабость и одышку ребенка от нее не поступало. При обычном прослушивании порок никак не проявлялся, поэтому к моменту приступа медики и не знали, что у малыша патология.
В больнице признают, что нужные документы (например, разрешение на медицинское вмешательство) они подготовить не успели, но только потому, что в тот момент оказывали экстренную помощь Эльдару. Что до нескольких свидетельств о смерти, выписанных с ошибками (в бумагах сначала была неверно указана причина, а потом место смерти), то и здесь врачи отстаивают свою точку зрения, ссылаясь на недоразумение. Мол, техническая ошибка. С их слов, правильные данные уже были в карточке больного, так что подтасовывать факты им не было смысла.
То, что ребенок сгорел на глазах, вслед за мамой подтверждают не только врачи больницы, но и предварительное заключение патологоанатома, в котором, кроме причины смерти, сказано, что «расхождение клинического и патологоанатомического диагноза связано с кратковременным пребыванием пациента в медучреждении». Эта причина считается объективной и доказывает, что у специалистов было слишком мало времени, чтобы вытащить Эльдара с того света.
Сами медики вспоминают: в больнице малыш прожил не более 30 минут. Когда его привезли на скорой помощи, у него были жуткие судороги и повышенная температура. Мальчик к тому же истошно кричал, так что делать анализы было уже поздно: требовалось срочно спасать ребенка. После введения препаратов малышу на некоторое время стало лучше, так что люди в белых халатах спокойно перевели его в стационар, чтобы там продолжить наблюдение. Однако через 15 минут приступ повторился, но на этот раз в реанимации спасти Эльдара уже не удалось.
Помимо врожденного порока сердца, который раньше не был выявлен у ребенка, на печальный исход, по версии медиков, повлиял и развившийся трахеобронхит, который мать пыталась лечить самостоятельно. В этом Гульфия после смерти сына сама призналась врачам.
Так, она сказала медикам, что за четыре дня до смерти у малыша был кашель. К педиатру она не обратилась, лечила Эльдара самостоятельно, используя сироп «Синекод», но самое главное – продолжала водить больного ребенка в садик. Кстати, за день до смерти он также находился в детсаду.
Врачи ЦРБ отмечают, что препарат «Синекод» является противокашлевым средством центрального действия, то есть влияет непосредственно на кашлевый центр в головном мозге. Из-за этого у ребенка прекращается кашель, но основное заболевание не лечится.
Мать также рассказывала врачам, что во время болезни у Эльдара были хрипы, то есть бронхит протекал с образованием мокроты, а при влажном кашле, утверждают медики, «Синекод» противопоказан.
Главврач ЦРБ Ирина Русанова (имя и фамилия изменены. – Прим. авт.) считает, что кашель послужил бы защитной реакцией организма на очищение дыхательных путей. «На фоне неправильного лечения матери у ребенка возникла дыхательная недостаточность, затем сердечная недостаточность, которая привела к смерти Эльдара».
Вместо P.S.
Журналисты несколько часов провели в больнице, где умер Эльдар. Говорили с врачами и людьми в очередях. О медиках тут отзываются по-разному. Так, одна женщина только хвалила работу людей в белых халатах, а другая призналась: некоторые специалисты ЦРБ, случается, ведут себя надменно, потому что знают: найти врача на их место в сельскую больницу непросто.
Другие мнения
По поводу действий врачей ЦРБ мы проконсультировались у нескольких медиков. Специалисты согласились, что для того чтобы брать анализы у ребенка, по закону необходимо согласие родителей. В такой экстренной ситуации, пытаясь помочь пациенту, врачи действуют на свой страх и риск, за что потом в свой адрес часто получают упреки и даже судебные иски. Однако в этой ситуации, утверждают медики, анализы ничего бы не показали. Выявить сердечную недостаточность можно только при полном обследовании.
Мнение юриста
Александр Тамодлин, адвокат, старший партнёр Адвокатского бюро «Яблоков, Лапицкий и партнеры»:
– Деятельность врачей достаточно часто подвергается критике. В отдельных случаях для этого есть вполне достаточные основания, в других критика обусловлена не качеством оказания медицинской помощи, а вызвана иными причинами (желанием «бросить камень в огород» власти, попытками получения материальной выгоды и т.п.). Однако в большинстве случаев все не так однозначно. И описанная ситуация не исключение. Но по порядку.
Во-первых, по закону медицинские работники обязаны оказывать медицинскую помощь в соответствии со своей квалификацией, должностными инструкциями, служебными и должностными обязанностями. При этом законодательство предусматривает, что все виды медицинских обследований или манипуляций можно осуществлять после получения информированного согласия, выраженного письменно. Форма согласия предусмотрена Приказом Минздрава Российской Федерации. В отношении несовершеннолетних граждан до 15 лет по общему правилу согласие дает один из родителей или иной законный представитель. Медицинское вмешательство без согласия допускается только по экстренным показаниям для устранения угрозы жизни и при условии невозможности выражения воли пациентом или отсутствии законных представителей.
Таким образом, в описанной выше ситуации согласие, в том числе на экстренные действия, требовалось при условии, что рядом находится хотя бы один из родителей. Если же законные представители отсутствовали, решение мог принять врач. Другой вопрос, что такое согласие могло быть выражено ранее и содержалось в медицинской карте.
Стоит отметить, что законодательство не содержит специальной нормы, предусматривающей ответственность именно за неполучение информированного согласия. Хотя к медучреждению может быть применена ответственность за несоблюдение необходимых требований (лицензии) ведения медицинской деятельности.
Во-вторых, стоит отметить, что даже неправильный диагноз и назначенное лечение не означают безусловную вину врачей. Да и меры ответственности могут быть разными. Так, если будет установлено, что вследствие «недосмотра» медика (слабых знаний, низкой квалификации, халатного отношения к должностным обязанностям) был поставлен неправильный диагноз и назначено неправильное лечение, что, в свою очередь, стало причиной наступления неблагоприятных последствий, врач может быть привлечен к ответственности, в том числе и к уголовной.
Если неправильные действия врача не повлияли на наступление последствий, и избежать смерти не удалось бы и при условии правильного лечения, ответственность врача отсутствует. Хотя в таком случае не исключается применение дисциплинарного взыскания.
фото: “Самарские известия”Анастасия Левкович, Юлия Волкова, Виталий Папилкин, газета “Самарские известия”