Театр «Колесо» открыл юбилейный 35-й сезон премьерой спектакля «Татищев. Сказание о звере мамонте»

сцена из спектакля Татищев сказание о звере мамонте

Драматический театр «Колесо» открыл юбилейный 35-й сезон премьерой спектакля «Татищев. Сказание о звере мамонте». Для постановки был приглашен заслуженный артист РФ Вадим Романов. Автор пьесы – самарский филолог, журналист и писатель Александр Игнашов, ныне завлит «Колеса».

Художественный руководитель театра Наталья Дроздова кратко сообщила о планах на творческий сезон:

– Мы его уже открыли гастролями в Альметьевске. Очень понравились город и теплый прием, который нам оказан. Залы были полны на всех показах. Мы возили детский спектакль «Тайна карты сокровищ» и два взрослых: «День Святого Валентина» и «Шикарная свадьба».

Слоган нового театрального сезона: «Классика жанра». Мы берем курс на классику и приступаем к репетиции постановки пьесы Александра Островского «Блажь». Также параллельно Игорь Касилов будет работать над пьесой Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Но и от современных пьес мы не отказываемся, планируется к постановке комедия Алека Коппеля «Короткое замыкание».

А в завершение сезона, возможно, с переходом на следующий, будем работать над спектаклем «На дне» по Горькому. В 1973 году еще в Воронеже его ставил Глеб Дроздов. Хотел и в «Колесе» поставить, но не успел. Нет, мы не пытаемся спустя 20 лет войти в ту же реку, но хотим оттолкнуться от имеющихся наработок…

Что касается первой в мире постановки, посвященной биографии соратника Петра Великого и основателя пяти городов, то ее предысторию поведал Игнашов:

– Об этой работе с Натальей Степановной мы начали разговаривать еще в 2007 году. Я начал писать, меня понесло в сторону романа. Написал страниц 80-90, стало скучновато. Вернулись к этому разговору в 2015-м, а окончательно – прошлым летом…

Когда пришло время выбрать постановщика, Дроздова предложила Вадима Романова:

– Я его, правда, не видела лет двадцать. Но это ученик Глеба Борисовича, даже, возможно, один из любимых его учеников…

– Спасибо, я так до сих пор считаю, – включился в беседу Вадим Валерьевич, – мне от него больше всех попадало. А попадает обычно тем, кого больше ценят и любят. В 1988 году я мог приехать вместе с Натальей Степановной и Глебом Борисовичем, стать сооснователем театра. Но не смог по семейным обстоятельствам.

Когда мне позвонили с предложением стать постановщиком, я, ни секунды не раздумывая, согласился. Прочитав пьесу, понял, что очень хочу эту тему. Ведь включилась некая мистика. Татищев основал Олонецкие верфи, колыбель Балтийского флота. А я там возглавлял драматический театр «Апрель» в Лодейном Поле Ленинградской области. И мы с директором театра всё думали, как бы нам написать пьесу, я собирал материал о Татищеве.

И вдруг получаю эту пьесу, которая, правда, совсем по-другому раскрывает этого человека… Неделю назад мне приснился Глеб Борисович. Говорю ему: «Я боюсь…» А он мне отвечает: «У тебя всё получится!»

Романов выступил и в качестве сценографа. Эта составляющая спектакля впечатлила с первых минут. Правда, еще до показа Вадим Валерьевич всё пояснил, задумываться над загадкой не пришлось. Зрители увидели раздвигающиеся навстречу залу шпангоуты – поперечные ребра корабельного корпуса. Это как бы отсылка и к Олонецким верфям, и к известному кораблестроителю Петру Первому, о котором непрестанно шла речь у персонажей пьесы.

– Но это и ребра мамонта, тот самый мамонт.

Какой мамонт? Изначально показалось, что ископаемое животное за уши притянуто или за бивни. Но нет:

– Наполненная метафоричностью драма «Сказание о звере мамонте» основана на неизвестном для широкой публики историко-архивном материале, текстах научных трудов Василия Татищева, в том числе его «Истории Российской», на мемуарах XVIII века. Название пьесе дала единственная книга Василия Татищева, изданная при его жизни – «Сказание о звере мамонте».

Как положено пресловутому чеховскому ружью, мамонт в финале появляется. В виде движущегося кадра, но всё равно, очень впечатляет.

В центре между шпангоутами находится помост или просто мост. Вернее, не просто мост, а Калинов. Сразу вспоминается название известной группы, но оно вторично. На самом деле Калинов мост через реку Смородину в русских сказках и былинах соединяет мир живых и мир мертвых.

– В пьесе первая ремарка: «Там, где жизнь встречается со смертью», – пояснил режиссер, – когда я прочитал, то сразу решил: «Это Калинов мост!» И он появился у нас на сцене – мост между явью и навью, смертью и жизнью. Это место, где завис Татищев и решает, что дальше…

Василий Никитич общается на мосту с персонажами из обоих миров. И сразу хочется отметить, что не хватает какого-то сценического знака «смены караула». Есть правда, сценический дым, намекающий на потусторонность, но не убеждающий…

Несколько ролей имеют два состава. Особенно кардинально должно отличаться исполнение роли Анны Иоановны народной артисткой РФ Натальей Дроздовой и ведущей актрисой «Колеса» Еленой Радионовой. Какой должна быть, по задумке режиссера, императрица, оказавшаяся на троне волей случая?

– Наталья Степановна, когда увидите ее в роли Анны Иоановны, это будет чума! Это не та Анна Иоановна из фильма «Елизавета». Она из Курляндии, деревенская девчонка…

Но зрители первого показа увидели в этой роли Елену Радионову. Дроздова утверждает, что они с Еленой – две совершенно разные Анны. Нужно посмотреть оба спектакля, чтобы убедиться.

Но все-таки весьма убедительна и Радионова, простоватые царицы – в общем-то, ее амплуа. Такие, что твердят, мол, бабы – дуры, бабы – стервы, не исключая и себя из этих категорий. Достаточно вспомнить ее зависимость от Бирона. Рыдает, но не дает развода Татищеву с его женой-изменницей и черной вдовой.

По поводу актеров Романов отметил:

– В «Колесе» удивительно скрупулезный подбор артистов. Я сделал 74 постановки в разных театрах. Нигде так легко не работалось, как здесь…

Худрук не отрицала того, что актеры на роль подбираются на основе личного соответствия характеров.

– Мне легко было ориентироваться, – призналась Дроздова, – например, мой сын Ярослав играет Ивана Пояркова, молодого сумасшедшего офицера. Я знаю моего сына, его органику, поэтому выбор пал на него…

Интересен в роли Якова Брюса Андрей Чураев. Генерал-фельдмаршал, являющийся главному персонажу из мира мертвых, при жизни считался первым в России масоном, колдуном и чернокнижником. Даже почившая лишь пятью годами позже императрица на Калиновом мосту начинает выяснять у соседа по загробному миру тонкости его чудес:

– А правда ли, Яков Вилимович…

– Истинная правда, – убедительным баритоном, приложив руку к сердцу, отвечает Чураев-Брюс.

И так несколько раз. А почему бы хоть напоследок одно из чудес не показать? Сценические возможности позволят добавить спектаклю еще чуток не голословной мистичности. Да ведь и часто упоминаемый здесь Петр Великий мог бы хоть раз в дыму и грохоте явиться на заднем плане, подобно тени отца Гамлета! Почему не использованы полностью рост и харизма Андрея Чураева?!

И, наконец, главный персонаж. Создатели спектакля считают большой удачей выбор на главную роль Андрея Амшинского. Действительно, это ведущий актер театра в самом расцвете творческих сил, находящийся ровно посередине между большим актерским опытом и не меньшим потенциалом.

Но режиссер практически полностью отказался от возможностей талантливых гримеров «Колеса». Увидев яркую, чудную исполнительницу роли Анны Тайшиной, многие зрители, наверное, подумали, что труппа обогатилась новой актрисой с яркой экзотичной внешностью. Заглянув в программку, поняли, что ошиблись: прекрасную сумасшедшую калмычку со смоляными косами сыграла Ирина Малышева, а во втором составе – столь же неэкзотичная Александра Баушева.

Почему Татищев без парика?! Понятно, на грани жизни и смерти, в ссылке, в захолустье следовать придворному этикету было бы смешно. Но когда воспоминания переносят героя на Калинов мост, в общество теней, окружавших его в прошлом, парик был бы условным сигналом, как титры в старых фильмах: «Это ему снится».

На самом-то деле всё предельно ясно. Режиссер, как и драматург, хотят образностью развенчать мифы об основателе пяти городов. Самым расхожим из них был миф (или правда?!) о его взяточничестве. Этот факт, равно как его недостоверность, согласитесь, никакие исторические документы уже не могут ни подтвердить, ни опровергнуть. Но создатели спектакля решили вот так:

– Началась работа над спектаклем с краеведческого музея, где экскурсовод предварила рассказ о Татищеве словами: «Весьма редкое явление для Руси того времени: неподкупный». Из этого слова родился образ человека, которого гнобят, на которого доносят, которого подставляют, а он идет, как какой-то ледокол, выполняет свою миссию, свое предназначение…

Давайте не будем обращать внимания на противоречие, спишем на эмоциональность человека творческой профессии. Слова провинциального экскурсовода против исторических документов? Нет, спектакль не обязан быть исторически достоверным! Но вот слова драматурга:

– Пьеса предельно исторически достоверна. Я про Татищева написал несколько научных статей, состоятся чтения в самарском университете, посвященные 350-летию Петра Первого. Там будет представлена моя статья «Татищев и Петр Первый»…

Но нет, я не верю в историческую достоверность каждого слова пьесы. Не верю в столь уж непреодолимую притягательность Татищева, что в него влюбляются и императрица, и Церен Янжи, кстати, называемая калмыцкой царевной, тогда как была она княгиня. И Ставрополь ни в XVIII, ни в XX веках Волжским не назывался! Я не придираюсь, хотя, вероятно, так кажется. И не умаляю нисколько ценности постановки, качества актерской игры, а от сценографии просто в восторге.

Умный зритель не должен каждое слово персонажа со сцены воспринимать как непреложную истину. Но заинтересоваться, кем же был на самом деле государственный деятель, историк, географ, тайный советник Василий Татищев, – очень полезное и желательное воздействие новой постановки. И неплохая идея озвучена: представить спектакль в других городах, основанных Татищевым, – в Перми, Екатеринбурге, Оренбурге и Орске.

На премьере была Надежда Бикулова, газета «Вольный город Тольятти»