История, рассказанная кандидатом медицинских наук, врачом по оказанию экстренной хирургической помощи городской больницы Андреем Гавриловым, могла стать сюжетом для фильма о друзьях детства. Сначала жизнь их раскидала, а потом спустя много лет свела вновь. Кульминация в том, что встретились они в реанимационном отделении. Один из них врач, а другой – смертельно больной наркозависимый…
— Это был январь. Во время моего дежурства в больницу поступил пациент, – вспоминает Андрей Николаевич. – Я взял историю болезни. Первое, что увидел, – диагноз «наркомания». Больной находился в тяжелейшем состоянии: септическая двусторонняя деструктивная пневмония, гнойный плеврит, тромбофлебит верхних и нижних конечностей. Другими словами, в лёгких гной, а на руках и ногах – закупорка вен. Я прочитал, как зовут пациента – Алексей Садиков (имя и фамилия изменены. – Прим. авт.). Вспомнил своего друга детства. Его тоже звали Лёшка и фамилия – Садиков. Смотрю на возраст – мой ровесник. Всё совпадает!
В голове врача не укладывалось, что человек с таким страшным диагнозом – его друг детства. Лёшка, который всегда заступался за него, отчаянный и весёлый пацан…
Андрей Гаврилов и Алексей Садиков росли в одном дворе. Гоняли мяч, дрались с мальчишками, лазили по деревьям, носились по двору.
– Мне вспомнился 1986-й, тогда в Мексике проходил 13-й чемпионат мира по футболу, – рассказывает Андрей Гаврилов. – В нём участвовали 24 сборные. Это был мундиаль Диего Марадоны, находившегося на пике своей карьеры и приведшего сборную Аргентины ко второй победе на первенствах мира. Именно в тот год мы с Лёшей стали закадычными друзьями. Вместе играли в футбол – нашими соперниками были ребята из соседнего двора. Мы даже называли себя именами известных спортсменов. Вместе ходили на разборки, получали тумаков, а потом вместе шли домой. Беззаботная пора!
…Гаврилов поспешил в реанимационное отделение. Пациент чувствовал себя очень плохо. Врач внимательно всмотрелся в лицо мужчины.
– Я узнал его, хотя он сильно изменился. Лёша находился ещё в сознании. Он тоже всё понял. Спросил: «Андрюха, ты, что ли?»
Алексей всего на год младше Андрея, но, несмотря на это, всегда заступался за товарища.
– Он умел дружить, – утверждает хирург Гаврилов. – Был активным, спортивным, а я болезненным ребёнком. Но это нисколько не мешало нам быть вместе долгие школьные годы.
Связь между молодыми людьми стала слабеть в старших классах, но, дружба не прекратилась. Просто ребята стали меньше общаться. И это вполне нормально, ведь жизнь идёт своим чередом: меняются взгляды, интересы, ценности.
Их дороги разошлись после школы. Андрей поступил в медицинскую академию, выучился на врача.
– Глядя на Лёшку, думал: почему так произошло? Может быть, дело в том, что никто не поддержал его в трудную минуту, – рассуждает врач. – Не снимаю долю ответственности с общества, родных, друзей. Каждый из нас в какой-то степени виноват в том, что происходит с нашими близкими… Мы несколько минут просто смотрели друг на друга. Лёша понимал: я чувствую, как ему плохо, знаю, какой у него диагноз и что довело его до такого состояния.
Увы, таких пациентов как Алексей Садиков немало. По словам Андрея Гаврилова, более 10 % коек хирургического отделения занимают наркозависимые. Большинство из них – молодые люди в возрасте до 35 лет. Встречаются пациенты и постарше.
Несмотря на то, что Алексей поступил в тяжелейшем состоянии, он успел сказать другу детства пару слов о себе. Был «в ходке», пытался начать новую нормальную жизнь – без наркотиков, но не вышло, перешёл с героина на дезоморфин.
Оперативникам фамилия Садикова хорошо известна. Он входил в группу домушников. Все её члены – наркозависимые, шедшие на кражи ради очередной дозы героина. У злоумышленников даже почерк был свой, они использовали отбойный молоток, которым вскрывали двери квартир. Или же поили хозяина жилища спиртным, пока тот не свалится с ног, а потом выносили все более-менее ценные вещи.
«Послужной» список Алексея Садикова весьма внушительный. Правоохранители, которым довелось его «отрабатывать», характеризовали мужчину как дерзкого и бесшабашного, пользовавшегося авторитетом в определённых криминальных кругах.
– Я шокирован тем, что рассказал о себе Алексей, – признался Гаврилов. – Вечером того же дня, он уже не мог дышать самостоятельно. Его перевели на дыхательный аппарат, который ещё несколько дней поддерживал жизнь. Лёгкие были настолько воспалены, что каждый вдох приносил ему жуткую боль. А не дышать, сами понимаете, – значит не жить. Тромбофлебит конечностей тоже доставлял неимоверные страдания.
По словам хирурга, закупорка вен при употреблении дезоморфина – процесс неизбежный. Причём потребители находят всё более изощрённые способы введения наркотика в организм. Сначала они используют вены рук, ног, но вскоре сосуды начинают превращаются в рубец, по ним уже не может циркулировать кровь. На месте инъекций образуются язвы, которые очень долго не заживают. Раны начинают гнить. Когда на руках и ногах уже нет живого места, наркопотребитель начинает колоться в пах, шею, язык.
– Случается, капельницу некуда поставить, но, к сожалению, таких людей ничего не останавливает, – объясняет Андрей Николаевич. – Они прекрасно знают, что при тромбофлебите им грозит ампутация рук или ног. И хотя это крайняя мера, как мы говорим, «уносящая часть тела», прибегать к ней всё же приходится.
Хирург вспомнил ситуацию из практики. В отделение поступила молодая девушка-наркоманка с обширным отёком на верхней трети бедра. Пациентка испытывала сильную боль. Врачи выяснили, что она кололась в бедренную артерию. Когда ногу вскрыли, медики увидели жуткую картину: гнойник закрывал собой тромб, образовавшийся прямо на сосуде. Началось обильное кровотечение. Пришлось вызвать сосудистого хирурга. А пока он добирался ассистентка Гаврилова держала артерию в пережатом виде, потому что ни зажимом, ни жгутом перетянуть её было невозможно.
– Честно признаюсь, думал, что придётся ампутировать ногу, но всё обошлось, – говорит Андрей Николаевич. – В итоге девушка ушла из больницы на своих двоих.
По словам врача, в хирургическом отделении с наркозависимыми работают психологи. Они объясняют пациентам, что лечение будет эффективным, если не употреблять запрещённые препараты и вообще забыть о них. Но большинство продолжают колоться, причём в больную руку или ногу. Пролеченную. Это приводит к возобновлению процесса гниения.
Медики боролись за жизнь Алексея Садикова четыре дня. Ему откачивали из лёгких гной, но всё безуспешно. На пятые сутки он умер.
– Произошло это не в моё дежурство. Не представляю, что бы я чувствовал, если это случилось при мне, – признаётся Андрей Гаврилов. – Как врач знаю: смертность при диагнозе «наркомания» – достаточно большая. Особенно высок процент летальности при первичном обращении пациента. Ведь такие больные, как правило, поступают в крайне запущенном состоянии.
Наркозависимый, уже побывавший в стационаре, начинает понимать, что лечение в принципе возможно, если вовремя обратиться за медицинской помощью. В следующий раз он приходит сам и гораздо раньше, как бы упреждая самый плохой исход.
– После смерти Алексея мне пришлось работать с его историей болезни, – Андрей Гаврилов на несколько секунд задумался, а затем продолжил. – Это что-то вроде последнего аккорда. Дело в том, что, когда человек умирает в больнице, врачи составляют рецензию для комиссии по изучению летальных исходов. Каждая смерть досконально анализируется: почему таков итог, какие действия предприняты, чтобы его избежать, и так далее. Так вот, по факту смерти Садикова комиссия поручила подготовить рецензию именно мне. Конечно, я изучил его анамнез. Увы, летальный исход был неизбежен… Данная ситуация оставила во мне неизгладимый след. Понимаю, что сегодня от наркомании страдают многие. Но мне всегда казалось, что она пройдёт мимо и ею может заболеть кто угодно, но не мой близкий человек или друг. Значит, наше общество, частью которого является каждый из нас, ещё слишком далеко от полного понимания этой проблемы. История с Лёшей это доказывает…
