Есть такой газ – радон, который накапливается в помещениях, преимущественно на первых этажах старых домов, потому что он проникает из земли. Радон оказывает сильное воздействие на человека и может вызывать рак легких. Его нужно тоже мониторить, особенно в старом жилфонде…
Как рассказывала «Площадь СВОБОДЫ», недавно в расположенном в Тольятти Институте экологии Волжского бассейна РАН сменился директор. Им стал хорошо известный тольяттинцам преподаватель, профессор, заслуженный эколог Самарской области Андрей Васильев. А год назад институт стал филиалом Самарского научного центра РАН. Что нового происходит в институте, как он сейчас живет, чем дышит? Об этом корреспондент побеседовал с новым директором.
Тольяттинский дендрарий уникален
– Институт экологии начал работать в 1983 году, исследуя экологию не только в Тольятти и нашей области, но и на территории всего Волжского бассейна, в который входит 39 субъектов РФ, где проживает около 40% населения России, а также частично население Казахстана, – рассказывает Андрей Витальевич. – Это все одна экосистема. Она уникальна и требует комплексного изучения, что институт и делает, несмотря на известные трудности, связанные с реорганизацией РАН, и другие. Институт наш уникален по территории исследований, по масштабу задач, по квалификации коллектива, и он успешно продолжает свою деятельность. В институте работают 17 докторов наук, в том числе два члена-корреспондента РАН. Могу сказать, что сейчас, в структуре Самарского федерального исследовательского центра РАН, наш институт лидирует по академической активности, публикациям. Потенциал наш сохранен, и мы делаем все, чтобы институт развивался, причем не только в научном плане, но и в просветительском, в культурном.
– Как институт экологии оказался филиалом Самарского центра и что изменилось в его работе?
– Реорганизация стала продолжением процессов интеграции, которые на протяжении ряда лет происходили в науке и образовании России. Вы помните, как создавались опорные вузы. Нечто подобное произошло и в науке: ряд ранее независимых институтов объединились в центры. Сейчас в Самарском федеральном исследовательском центре РАН шесть подразделений: три сельскохозяйственных института, один институт проблем правления сложными системами, сам центр и наш институт.
В целом можно сказать, что принципиально в работе института пока ничего не изменилось. У нас были десять лабораторий, которые, как и прежде, работают в рамках своих разделов государственных заданий. Добавилась лаборатория инженерной экологии и экологического мониторинга под моим руководством. С 2007 года в Самарском федеральном исследовательском центре РАН существовал отдел под одноименным названием, который с моим приходом в Институт экологии Волжского бассейна РАН был реорганизован в лабораторию. Есть работа в рамках грантов, экспертиз. Традиции, которые у нас есть, мы сохраняем. Например, дендрарий института уникален, он создавался много лет и имеет такую коллекцию, которую во всем Поволжье не найдешь. В некоторых позициях мы уступаем разве что Самарскому ботаническому саду, а в каких-то и превосходим его.
Что появилось нового? Введены нормативы по количеству статей для научных баз данных. В этой работе наш институт является лидером в структуре Самарского федерального исследовательского центра РАН.
В планах свой океанариум
– Можно рассказать об идее океанариума? Реально ли ее реализовать на территории института?
– Идея строительства акваториального корпуса существует еще со времен академии наук СССР. В таком корпусе можно разместить океанариум с уникальной коллекцией рыб и ботанических видов, экспозиции ведущих экологов региона о жизни Волги, а также других водоемов планеты. Тем самым можно создать экологический музей. Идея грандиозная, и мы от нее не отказались, продолжая двигаться в этом направлении. Есть эскизный проект. Работа была приостановлена в связи с реорганизацией РАН, но теперь опять возобновлена. Очень существенно изменилось законодательство, теперь требуются инженерные изыскания. Если бы нам удалось его воплотить, это был бы знаковый объект для Тольятти. Гости едут посмотреть памятник собаке или куда-то еще – почему бы им не посетить экологический музей? Самара создала свой океанариум, правда, это коммерческая структура. А мы пока отстаем. К сожалению, бюджет РАН не такой, как прежде, и такие проекты, как экологический музей, не поддерживает. Поэтому вероятное решение – региональные средства, а также привлечение бизнеса.
Романтика на Высоковольтной
– Есть новые направления работы?
– С моим приходом (а я больше инженер-эколог) появилось соответствующее направление, которое мы тоже будем развивать. На нашу жизнь влияют физические факторы – тот же шум, который лишь возрастает. Это и шум транспорта, и в целом шум города. Например, вместе с мобильными телефонами появилось такое явление: человек идет по улице и «сам с собой» громко разговаривает. Резко возросло количество антропогенных источников. Это и сам человек, и транспорт, количество которого растет, и домашние бытовые приборы. Я давно занимаюсь этой проблемой. В 2000-х годах мы по заданию мэрии Тольятти делали карты шума, а потом и электромагнитных полей территории нашего города. Позже эта работа была приостановлена, но теперь, наверное, пора проводить новые исследования. Этой работой мы продолжаем заниматься.
И не только ею: электромагнитные поля, выбросы – все это оказывает влияние на жизнь населения, но далеко не все понимают опасность этих источников. В Шлюзовом микрорайоне есть улица Высоковольтная – романтично звучит. Представляете песню: «Пройдусь по Абрикосовой, сверну на Высоковольтную…». Вот так мы стали жить. Нужно хотя бы оградить население от линий электропередач, потому что под ними гуляют дети, а это ведь очень опасно для здоровья. Стандарт мобильной связи 5G – еще один очень сильный дополнительный источник воздействия на организм. Рассматривается даже такая версия возникновения новой коронавирусной инфекции, как мутации вирусов, в том числе под воздействием электромагнитных излучений.
Есть такой газ – радон, который накапливается в помещениях, преимущественно на первых этажах старых домов, потому что он проникает из земли. Радон оказывает сильное воздействие на человека и может вызывать рак легких. Его нужно тоже мониторить, особенно в старом жилфонде. Такую работу мы тоже проводили, выявили отдельные точки превышения его концентрации. Таких факторов много, и они воздействуют на нас совокупно: шум, электромагнитные поля, ионизация, радон, вибрация. Получается синергия, то есть даже если по-отдельности все эти факторы в рамках допустимых значений, то вместе они могут давать очень сильный эффект. Такие исследования мы проводили совместно с институтом экологии еще в то время, когда я работал в ТГУ. Рассчитывали зоны воздействия, брали статистику обращений граждан в поликлиниках и пытались понять уровень совокупного воздействия на человека разных источников. Такие исследования, считаю, нужно продолжать.
Так что одной Волгой экология не исчерпывается, есть много явлений для изучения. Но для начала нужно получить объективную картину происходящего даже на соответствие действующим санитарным нормам. И не только по жалобам населения, а провести комплексное обследование территории, с тем чтобы составить атлас физических полей. Это нужно делать, и мы планируем заниматься этой работой, в том числе в рамках недавних указов президента о создании благоприятной городской среды.
Насколько опасны металлодетекторы
– Совсем недавно, буквально в марте этого года, один из депутатов Тольятти поднимал вопрос безопасности металлодетекторов в школах и других учреждениях, а также антикражных ворот в магазинах. Тогда представитель администрации заявил, что, если эти приборы выпускаются, если изготовитель имеет сертификат соответствия, значит, все в порядке. А как вы считаете?
– Прибор – это прибор; надо проводить исследование, насколько он соответствует нормам безопасности. Нужно просто обратиться в Роспотребнадзор, который и должен провести замер уровня электромагнитных полей. Это, безусловно, необходимо, и это может сделать любой житель. Но это вопрос точечный, а мы считаем, что нужны исследования всей территории. Пока этой теме уделяется недостаточно внимания, и мы считаем, что напрасно – ведь это то, что касается каждого из нас. Возможно, нам не хватает этакого экологического Илона Маска, который поддержал бы исследования ученых в этом направлении. Надо понять, что если не будет здоровья, то уже не нужны ни должности, ни деньги, ни остальное. Поэтому я считаю, что вопросы экологии должны объединить абсолютно всех.
Евгений Халилов, газета «Площадь Свободы», mail-ps@mail.ru