Бархатный баритон Вячеслав Ольховский поздравляет милых тольяттинок с праздником весны.
В репертуаре Вячеслава Ольховского мелодии, запавшие в душу раз и навсегда: «O sole mio», «Дилайла», «Поздняя любовь», «Ноктюрн». Это песни, после которых за спиной будто бы вырастают крылья, хочется действовать, жить, любить. Своим бархатным баритоном в 3,5 октавы певец радовал публику по всему миру, пел не только в Европе и в Латинской Америке, но даже для Папы Римского. Мы встретились с Вячеславом Шагеновичем накануне его концерта.
— Вячеслав Шагенович, я прочитала, что вы решили стать певцом в 14 лет. Неужели в детстве ваши музыкальные способности никак не проявлялись?
— Нет, не проявлялись. Как и большинство мальчишек, любил побегать и погонять мяч во дворе. В 14 лет посмотрел фильм «Любимец Нового Орлеана» с участием великого итальянского тенора Марио Ланца и решил стать певцом. У моей мамы был хороший голос, как любитель она пела национальные песни — корни у меня армянские. Мама поддержала мое поступление в музыкальное училище в Баку, потом — в Гнесинскую академию в Москве, пению в общей сложности я учился девять лет.
— У вас много песен из репертуара Муслима Магомаева. Почему? Кем он был для вас?
— Муслим Магомаев был и остался для меня кумиром. В квартире моей много фотографий с Муслимом. Моему брату Эдуард Хиль нравился, а мне Муслим Магомаев. В детстве мы все время спорили, кто из этих певцов лучше, даже дрались. Телевидение тогда было черно-белое, Муслим выделялся из всех. Яркая внешность, манера элегантно одеваться, прекрасный тембр голоса — на сцене он был настоящим аристократом, это импонировало. Я поехал учиться в Бакинское музыкальное училище специально к педагогу Магомаева — Александру Милованову. Я прекрасно понимал, что от педагога многое зависит. Перед поступлением спел Александру Кимовичу несколько итальянских песен, голосочек у меня тогда был тонкий, приятного тембра. Педагог одобрил выступление, сказал:
«Поступайте». А тогда на вокальное отделение с 18 лет принимали, и перед поступлением я пошел служить в армию, очень боялся, что Александр Кимович, пожилой тогда человек лет 65, просто-напросто не дождется моего возвращения. Но все сложилось хорошо.
— Когда и как вы познакомились с Магомаевым?
— В 1979 году познакомился, когда учился в Баку. К Муслиму меня привела знакомая художница. Помню, что в момент нашего первого визита в его квартире можно было топор вешать — Магомаев много курил. Помню, что по моей просьбе Муслим сел за рояль, спел Неаполитанскую песню. Мы подружились. Несколько раз я был на дне рождения Магомаева, он приглашал большие компании. За отдельным столиком сажал своих поклонников, с которыми общался на сайте, — ласково называл их «сайчата». Кстати, Муслим Магомаев терпеть не мог песню «Королева красоты». В какой-то момент он вообще пел мало. На мой вопрос «почему» ответил, что исполнил все, что хотел — все мировые хиты, классику. Я сказал ему с восхищением: «Какой у вас голос!» Он посмотрел вверх — это, говорит, от Боженьки. Слишком скромный был человек, даже какой-то застенчивый. Муслим на самом деле многое сделал для нашей культуры, это он одним из первых в Советском Союзе спел со сцены на английском языке «Yesterday», «Историю любви». Именно он привез из Сан-Ремо знаменитые шлягеры 60-х годов, записал их на пластинку — песен 10-15. Плюс исполнял классические оперные партии: Фигаро, Мефистофеля, пел произведения Вагнера. Муслим моментально влюблял зал в себя, в эстраду, в классику. Путь просвещения, развития вкуса — правильный путь, как показало время.
— Вы долго жили за границей. Почему оттуда вернулись?
— Моя аудитория здесь, в России. Недавно был в Германии: в Дюссельдорфе, Кельне, Эссене, Бонне. Поездка произвела очень хорошее впечатление, но жить там не хотел бы. Я выступил в шоу-программе, исполнял по три-четыре песни, принимали хорошо, особенно русский репертуар, но русские общины в европейских странах небольшие, спрос по сравнению с нашей страной, соответственно, маленький.
— В Тольятти вы не в первый раз. Что можете сказать о нашей публике вообще и о своих поклонницах в частности?
— Тольятти — мой второй родной город, даже есть план небольшую квартиру купить. Тольяттинская публика очень благодарная, прием великолепный. Поклонницы, конечно, есть, в том числе молодые. С одной из них познакомился в Интернете, очень была благодарна, что с моей подачи, через мой репертуар открыла для себя творчество Муслима Магомаева.
— А что это был за культурный десант, когда вы и другие российские исполнители выступили в Ватикане перед Папой Римским?
— В 1995 году по линии Юнеско мы приехали в Ватикан, в нашей делегации были Мария Биешу, Елена Образцова, я пел старинную арию Генделя «Дигнаре». Он считается азбучным композитором, все певцы начинают свою карьеру именно с Генделя, Гайдна, Моцарта. Несмотря на азбучность, их произведения очень мелодичны. Папе наше выступление понравилось, он нас благословил.
— А какой вам запомнилась Елена Образцова? Ее уход стал неожиданным ударом для поклонников…
— Она была женщиной непредсказуемой, темпераментной, могла рассказать любой анекдот, очень естественная, открытая, добрая, великая певица. И джаз пела, и в спектаклях драматических играла…
— Вы бы пошли в какой-то неожиданный проект?
— Конечно, для меня это было бы интересно. Где-то в 2003-2004 году хотел спеть в дуэте с Еленой Образцовой, тогда как раз клип мой показывали по телевизору «Поздняя любовь». Однако планам не суждено было сбыться, что-то спонсоры подвели…
— Одна из моих любимых песен в вашем репертуаре «Ноктюрн»: «Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, боль моей любви. Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда». А вам какая песня нравится больше всего?
— Трудно ответить на вопрос о любимых песнях, люблю петь советскую классику: Пахмутову, Бабаджаняна, Фельцмана, Блантера, Богословского, еще — Неаполитанские песни, русские романсы и народные песни, испанскую классику. Мне нравятся песни голосовые, чувственные, романтические, где можно слезу пустить. Я и дома для себя их пою.
— Что самое сложное в профессии оперного певца?
— Наверное, отказывать себе во многих вещах. Надо все время следить за своим состоянием. Я не оперный певец, но 12 дней пролежал недавно с бронхитом. Голоса вообще не было. Лежал, молил бога, антибиотики принимал. Два часа на концерте попоешь — не только голос устает, пиджак мокрый насквозь.
— Я помню, Магомаев во время концерта всегда пот с лица платком вытирал…
— Он курил все время. Вы представляете курильщика, способного петь два часа? Для этого нужна огромная физическая сила. Как-то я спросил его об этом, он отшутился: «Дым сушит голос, он лучше звучит».
— А какой самый простой рецепт, если голос совсем не звучит, а надо петь?
— 50 граммов коньячка надо выпить, разогреть связки, но не больше, увлекаться этим не надо.
— Состояние эстрады можете оценить?
— Какая страна, такая и эстрада. Эстрада и шоу-бизнес — это разные вещи.
— Как у вас обстоят дела с телевидением?
— Был на первом «Голосе», никто не повернулся, организаторы сказали: «Дайте дорогу молодым». Тогда исполнил песню «Я люблю тебя до слез». 30 лет пою, а на телевидении меня поклонники не видят. Поэтому Градский после моего выступления на «Голосе» сначала спросил: «Что вас привело на проект?» Потом сам же ответил на свой вопрос: «Понимаю, что. Меня тоже часто спрашивают: «Саша, почему тебя нет на телевидении?»
Интересно:
Вячеслав Ольховский — известный талантливый певец, поэт, композитор, обладатель красивого глубокого баритона, лауреат российских и международных вокальных конкурсов, лауреат телевизионного фестиваля «Песня года – 2002» (песня «Поздняя любовь»), лауреат фестиваля «Золотой голос России», кавалер Золотого ордена «Служение искусству» и Серебряного ордена «Национальное достояние».
газета “Площадь Свободы”