Драматический театр «Колесо» предоставил тольяттинцам возможность ознакомиться с очередным вариантом прочтения бессмертной поэмы Гоголя «Мервые души».
Это вторая постановка в новом сезоне, которую осуществил Игорь Касилов, приглашенный новым художественным руководителем театра Натальей Дроздовой в качестве режиссера.
Оба новых творческих работника – в общем-то прежние и даже совсем не забытые, а как раз в числе основоположников нашего театра, разменявшего четвертый десяток лет. Но премьера подтвердила озвученную на недавней пресс-конференции народной артисткой РФ Дроздовой мысль: повторять старое, держаться за устаревающие традиции театр не будет.
Конечно, первый блин (комедия «Шикарная свадьба) не стал тому подтверждением, скорее пробным шаром. Кассовая постановка, рассчитанная на широкий охват публики, желающей развлечься запутанным, но тривиальным сюжетом типичной комедии положений. Впрочем, не обошлось без ярких актерских и режиссерских находок, а сценическое оформление, как минимум, озадачило.
Новая работа Касилова, разумеется, претендует на постановку вечных философских вопросов. При этом в ней полно парадоксов, неожиданных, вызывающих недоумение ходов и даже какого-то… сценического хулиганства. Но всё это имеет полное право быть, ведь всякий жанр в искусстве приемлем, кроме скучного.
А скучать на спектакле «Мертвые души» точно не придется. Да и продолжительность спектакля – чуть более полутора часов без антракта. Жанр постановки – фантазия-квест по мотивам поэмы Николая Гоголя.
То, что это фантазия по мотивам, сомнения не вызывает, но при чем тут квест? Под этим словом мы привыкли понимать некую игру, когда ее участники по подсказкам ищут какое-то спрятанное сокровище или другую цель. Что ищет Чичиков?
Но если постараться обнаружить исконное определение квеста, то вот это что: «интерактивная история с главным героем, управляемым игроком». Чичиков в постановке Касилова главный герой, но им управляют. Этот управляющий персонаж в белоснежном костюме (актер Андрей Чураев) обозначен в списке исполнителей ролей как Первый в спектакле.
Он нам с самого начала, конечно, кого-то напоминает. А именно того, кто «вечно желая зла, совершает благо». Эта подсказка может испортить эффект неожиданности, прибереженный на финал.
Но что делать, если подспудно настроение из бессмертного творения совсем другого автора на протяжении спектакля создается музыкой талантливого бессменного композитора «Колеса» Алексея Пономарева! Да, как бы странно это ни звучало, именно музыка, мистическая и тревожная, усиливает общую для писателей из разных веков дьявольскую тональность.
Хотя демонизация именно этого произведения Гоголя современными трактовщиками, возможно, происходит лишь от того, что понятие «душа» лишилось своего официально-крепостного значения, а стало исключительно мистическим. Автор постановки разделил Чичикова и дьявольщину.
У некоторых других режиссеров Чичиков, грубо говоря, – сам дьявол. У Касилова в его фантазии эта вся чертовщина – не внутри, а снаружи героя. И этот, в парадоксально белом костюме, и множество других персонажей в черном, с жутким гримом и разнообразными рогоподобными сооружениями на головах.
Кстати, тут надо отметить работу художников по гриму и костюмам, а также балетмейстера Натальи Горячевой. Отдельно хочется похвалить за сценку с танцем маленьких черных лебедей в эпизоде с Коробочкой. Этот персонаж у Касилова совсем не соответствует гоголевской въедливой старушонке. Коробочка в исполнении Екатерины Баушевой (во втором составе это Елизавета Фарапонова) – роскошная оперная дива в бархатном платье, впрочем, не лишенная некой бабьей мелкотравчатости. Неожиданный образ!
Хотя некоторый буквализм в трактовке персонажей немного раздражает. Если фамилия такая – Собакевич, обязательно персонаж гавкать должен? Но в целом эта роль у Романа Верхошанского получилась яркая и запоминающаяся. Хулиганская, конечно, но публике нравится.
Хулиган из хулиганов гоголевского паноптикума – Ноздрев – опять же получился другим, нежели ожидалось. В персонаже Александра Двинского хитрости больше, чем буянства. При всей короткометражности постановки именно сцена торга Чичикова с Ноздревым показалась несколько затянутой.
Еще два персонажа парадоксально не похожи на предполагаемые образцы. Манилов с ирокезом на голове не кажется мягким наивным мечтателем. Жутковато загримирован, а неожиданный хохот его напоминает воронье карканье.
Плюшкина играет сама Наталья Дроздова, в накладной лысине и бороденке, в жутких лохмотьях. Относительно мужественные атрибуты, наложенные на плохо скрываемую изначальную женственность, создают образ человека без пола, без души, без будущего и вообще без смысла.
Чичиков (актер Андрей Бубнов) с самого начала, с появления на сцене – никакое не воплощенное зло, скорее жертва зла, обстоятельств и бюрократии – и тот, испытывая гадливость, несколько раз стреляет в упор в облаченное в лохмотья воплощение бесполезности. Убийство, хоть и с громкими выстрелами, получается не настоящее, а ритуально-театральное. Плюшкин тут же вскакивает и докладывает об обстоятельствах собственного погребения.
Выразительными получились и совсем крошечные роли. Хотя очень утрированными. Селифан в исполнении Андрея Амшинского, как и Петрушка (роль Луки Гришина совсем без слов), – оба пьянь непросыхающая, именно по их поводу вздыхает тот, кто в белом, хрестоматийными гоголевскими словами:
– Русь, куда несешься ты?!
А слуги женского пола Марфа и Фетинья – пританцовывающие матрешки в расписных сарафанах. Но и тут хочется отметить несомненный комический талант актрисы Веры Зиновьевой.
Хорошо, что в финале нет набившей оскомины прозаической песни о птице-тройке. Всегда странно было подобное завершение авантюрной истории о банальном, если по большому счету, мошеннике.
Зато режиссер приготовил другой сюрприз для зрителей. Его раскрыть – сделать просмотр неинтересным, а такой задачи не ставится. Лучше увидеть и самому сделать вывод: это находка режиссера или все-таки ошибка? Вроде бы смотрели, смотрели Гоголя, а тут…
Удивлялась Надежда Бикулова, газета «Вольный город Тольятти»