Коммунист Леонид Калашников в Самаре и Тольятти частый гость. Во-первых, потому что представляет Самарскую область в Государственной думе, во-вторых, в Тольятти Леонид Иванович делал свои первые шаги в трудовой и политической карьере.
В 1983 году молодой специалист Леонид Калашников, за плечами которого остались детский дом и сибирский вуз, приехал в Тольятти на Волжский автомобильный завод. Уже через три года возглавил заводской комитет комсомола, вступил в ряды КПСС, а затем руководил одной из первых производственно-коммерческих фирм автозавода – «Инком Авто».
Во время своего очередного визита в наш регион депутат от КПРФ провел множество встреч – с врачами, предпринимателями, лидерами независимого профсоюза «Единство», общественно активными горожанами и, конечно, с губернатором. Нашел Леонид Иванович время и для общения с прессой.
– Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию на АВТОВАЗе?
– Как негативную тенденцию к разваливанию отечественного автопрома. Когда на АВТОВАЗ пришла Госкорпорация «Ростехнологии», я радовался государственному участию в выпуске столь серьезного продукта. Автомобиль – это более 10 тысяч комплектующих, занятость огромного числа людей. Но что получилось на деле? Весь соцкультбыт завод скинул на город, финансирование из федерального бюджета получил, утилизационный сбор на автомобили введен в стране. То есть все эти меры АВТОВАЗу значительно облегчили жизнь.
Но в завод закачали почти 3 млрд долларов не для того, чтобы он приносил доход Карлосу Гону.
Бу Андерссон обещал сокращать штат за счет так называемой естественной убыли: ушел сотрудник на пенсию, и на его место не ведется прием. Губернатор подтвердил, что изначально планировалась именно такая схема. Но потом руководство АВТОВАЗа увлеклось, и стали сокращать реальных людей. В мое время на заводе работали почти 130 тыс. человек, а в объединении – 220 тысяч при полном цикле сборки автомобилей. А теперь осталось 57 тысяч. В то же время иностранцы нам постоянно твердят, что в России низкая производительность труда. Но людей-то стало в два раза меньше, а число собираемых автомобилей прежнее. Значит, производительность труда выросла в два раза. Почему же тогда зарплату повышают не рабочим, а членам совета директоров?
Я вижу, что на АВТОВАЗе замещаются вазовские марки на «рено» и «ниссан». И не хочу, чтобы из отечественного завода сделали очередной цех по выпуску иномарок. С точки зрения производителя, конечно, выгоднее иметь множество цехов по миру. Не нужно строить новые заводы, ведь запчастями могут снабдить уже имеющиеся. Но для людей, для города, области это не оптимально. Где занятость населения, где обещанная локализация? Эту оценку я высказал и Николаю Меркушкину.
– Что на это ответил губернатор?
– То, что проблема АВТОВАЗа его заботит. Но он верит в программу, которую реализует Бу Андерссон. Он считает его эффективным менеджером и надеется, что то, о чем я говорил, не произойдет. Вот в этом у нас с ним различные взгляды на ситуацию.
– Но вы же коммунист, потому и смотрите на вещи по-разному!
– Почему я сегодня в КПРФ? Потому что прекрасно понимал: вот мне, детдомовцу, государство в то время дало и право на образование, и право на труд, и право на отдых – работая на ВАЗе, я впервые в жизни с женой и сыном отправился на отдых по путевке от профкома за 10% стоимости. Это были реальные права трудящихся, которые мы сегодня растеряли. Разве детдомовцы сегодня могут получить все то, что государство дало мне?
Вот потому КПРФ решила вернуть диктатуру пролетариата. Сегодня многие догматики пугаются этой фразы. Ее же смысл заключается в защите интересов рабочего класса от капитализма. В современной России принцип деятельности любого ООО, ОАО, частного бизнеса – извлечение прибыли. Любой ценой. А мы стоим на других позициях: отстоять социальные права трудящихся.
– Вы считаете, что можно вернуть бесплатную медицину, образование, жилье?
– Можно, учитывая, что многие капиталистические страны ввели у себя то социальное обслуживание, что было в СССР.
– А бюджет выдержит?
– Сегодня в России добывается практически столько же нефти и газа, что и в СССР. Только в советское время одна четвертая шла на экспорт, а три четверти потреблялось внутри страны, в том числе перерабатывалось на тольяттинских заводах СК, ТоАЗе. Теперь ровно наоборот – три четверти нефти-сырца экспортируется. Потому и разрушены многие заводы, не работают люди. В бюджете денег недостает. У коммунистов совершенно четкое отношение к собственности на нефть и газ: она должна быть только государственной. Возвращение к советскому перераспределению нефти на внутреннем и внешнем рынке позволит и экономику поднять, и деньги в бюджет привлечь.
– Что ждет Россию от введения санкций? Как они отразятся на благосостоянии граждан?
– У санкций есть два направления. Первому из них подвергся и я. После того как выступил на берлинском форуме с осуждением политики двойных стандартов Европы, через неделю увидел свою фамилию в «черном списке» тех россиян, кому запрещено въезжать в страны Евросоюза и США. Но эти санкции направлены против конкретных людей, ударят же по благосостоянию россиян другие меры – то, что Россию ограничили в доступе финансовых ресурсов. Это сказывается и на том, что продукты дорожают. Наша экономика заточена на Запад. И в этом огромная ошибка.
До введения санкций российская промышленность кредитовалась за рубежом под 6-12%, в то время как собственные резервные средства страны размещены в западных банках под 0,5% годовых. То есть наши же деньги возвращались в российскую экономику, но наживался на них Запад. Санкции закрыли доступ к кредитам. В итоге нашу экономику лихорадит. Финансовую систему сразу не перестроишь. Это целая кровеносная система – или тромбы возникнут, или будет инсульт. Но перестройка ей необходима. Нужно вкладывать деньги резервного фонда в экономику страны, заниматься инфраструктурными проектами, строить мосты, дороги, поднимать промышленность, производить строительные материалы. Словом, все то, что давным-давно делает Китай. Ничего нового изобретать не нужно.
– Обратная сторона санкций позволит, исправив ошибки, поднять и вырастить все свое?
– В отличие от Ирана, Сербии или Ливии против России санкции вводить бесполезно. Мы самодостаточная страна. У нас все можно и добыть, и вырастить, и произвести. Моя основная надежда в этой ситуации не найти что-то в Чили или Бразилии, а самим, например прокредитовав сельхозпроизводителей, засадить миллионы пустующих гектаров земли. Но это быстро не делается. Коммунисты всегда поднимали речь о продовольственной безопасности, о том, что мы завозим больше 50% продовольствия из-за рубежа. О том, что 70% лекарств закупаем за границей. Но нас называли популистами. А сейчас об этом стали говорить и другие государственные мужи. И теперь это уже не популизм.
– Как первый зампред комитета ГД по международным отношениям, вы часто бываете в Крыму. Что сейчас там происходит?
– В Крыму все идет своим чередом, там российские цены, пенсии и зарплаты. Но когда говорят, что Крым развивается за счет наших с вами денег, не верьте! Это не так. Он развивается за счет средств Российского резервного фонда, которые лежат за рубежом в облигациях. Они не влияют на наши с вами карманы. Мост через Керченский пролив будут строить на эти деньги. Крым сам по себе далеко не дотационный регион. А если развить в нем современную туристическую инфраструктуру, он превзойдет практически любое побережье мира. В Крым будут люди ездить отдыхать.
Но не отделись Крым, сейчас бы там происходило то же самое, что и в Восточной Украине… Большинство населения Крыма это понимало, и потому решение о переходе в состав России принималось добровольно. Это видно и по лицам, и по настроению жителей.
И в Донбассе все закончится, но Крым нам не простят… Однако его никто уже не вернет. Мы забрали свое.
интернет газета «Тольяттинский навигатор»