Действующее законодательство уже не первый год жестко наказывает наркосбытчиков.
Так жестко, что читатели «Вольного города» не раз говорили:
– Теперь за убийство дают меньше, чем за тайники с какой-нибудь «скоростью». Это явный перекос.
Можно долго философствовать, что сложилась определенная судебная практика, что сбыт наркотиков – это в определенной степени тоже убийство, хотя опосредованное и порой отсроченное. Я же хочу привести несколько иной пример.
К оперативникам поступила информация: в Тольятти сбытом героина через систему закладок занимаются супруги Б., а руководит их действиями некий Тофик, отбывающий наказание в одной из колоний Самарской области. Телефоны супругов поставили на прослушку, а когда зафиксировали изобличающие Б. разговоры, выехали на задержание.
– У меня два ребенка, младший – от Виктора. Муж велел насыпать в сверток наркотик, чтобы он смог сделать закладку, когда поедем забирать младшего из детского сада. Я выполнила его приказ, положив «фольгу» себе в карман. Когда мы возвращались из садика, нас остановили сотрудники полиции. Ребенок у меня был на руках, – пояснила Ольга.
На традиционный вопрос правоохранителей, есть ли при себе запрещенные предметы, супруги ответили отказом. Тем не менее, при досмотре у Виктора изъяли спичечный коробок с героином, у Ольги – «фольгу».
По приезду в отдел полиции Виктор признался, что часть наркотиков хранит в боксе, арендованном в ГСК «Радуга», что на улице Индустриальной. Выехали туда. Там служебная собака, все обнюхав, села возле багажника стоявшего автомобиля, где лежала жестяная банка с расфасованными дозами. Кроме того, оперативники, выяснив места сделанных закладок, проехали по адресам, но там уже было пусто.
– Раньше я работала на ВАЗе, но после декретного отпуска уволилась – некому было водить младшую дочь в детсад. Кроме того, осенью она сильно болела. Тогда же я узнала, что муж начал заниматься сбытом наркотиков. Как догадалась? Он стал дерганый. Виктор раньше сидел…
Мы сильно поругались, я хотела с детьми уйти от него. Но Виктор пригрозил мне расправой, заставляя фасовать наркотики. Домой приносил «опт», я отмеряла на глаз дозы, весами не пользовалась. Заворачивала в фольгу, отдавала мужу, закладки делал он. Еще потребовал данные моей банковской карты, на которую стали приходить деньги. Их муж снимал и по указанию Тофика переводил на различные счета. Тофик постоянно давал инструкции, требовал отчет по деньгам, напоминал мне и мужу о конспирации…
Много чего рассказала мать двоих детей, был разговорчивым и Виктор, отбывавший в свое время наказание с Тофиком в одной колонии. Кстати, Виктор был трижды судим, после последней отсидки даже устроился работать на ВАЗ, а потом ушел таксовать в фирму. Тофик, об этом узнав, предложил сначала возить на зоны передачки, потом заняться сбытом героина. Виктор согласился, несмотря на скандалы по этому поводу в семье.
Однако после очной ставки со своим тюремным «куратором» Виктор поменял показания: дескать, я думал, что беседовал с Тофиком, а на самом деле кто-то из осужденных прикрывался его именем. Потом и вовсе стал утверждать, что наркотики хранил не для продажи, дескать, сам хотел постепенно все употребить.
На допросе у него уточнили, как в их квартире оказались чужие паспорта и ксерокопии различных документов. Наркосбытчик ответил, что работал таксистом, в машине часто пассажиры оставляли свои вещи, словом, потеряшки. По поводу перегонки денег тоже придумал версию – якобы постоянно делал ставки в букмекерской компании, приносившие солидные выигрыши.
Сдала назад и Ольга. Пробыв в камере месяц, была переведена под домашний арест – суд учел, что у нее двое малолетних детей. Понимая, что малыши – ее спасительный круг, Ольга не раз повторяла:
– Дети никогда не видели, как я расфасовывала наркотики, а муж раскладывал дозы по тайникам. Мы этим занимались только тогда, когда ребятишки находились не дома: в садике и школе.
Вот такая трогательная забота о подрастающем поколении! С другой стороны, друзья и родственники рассказывали, что Виктор жену бил и мог при всех таскать за волосы. Не каждая женщина сможет противостоять такой агрессии. Ольга, по ее словам, подчинялась мужу, а значит, была вынуждена участвовать в наркосбыте.
Я далек от мысли живописать портрет забитой, испуганной женщины, тем более, Ольга в суде, «скорректировав» свои показания, отказалась признавать вину. Якобы не знает, занимался ли муж сбытом героина, вот ставки в интернете он делал из дома или клуба, оттуда и основной доход. Странная логика, если учесть, что есть распечатки их телефонных разговоров.
Отказался от прежних показаний и Виктор: не распространял, не заставлял, не расписывался и так далее. Гособвинитель из прокуратуры Центрального района Елена Паникар предложила лишить его свободы на 11 с половиной лет. Суд приговорил к 10 годам колонии особого режима.
Тут все понятно. А вот Ольга получила шесть лет колонии общего режима, но с отсрочкой исполнения приговора. Она останется на свободе до тех пор, пока младшей дочери не исполнится 14 лет. А малышка, напомню, ходит в детсад.
Иными словами, у Ольги в запасе много времени, чтобы начать жизнь с чистого листа. Вот только сможет ли она стать законопослушной после всего случившегося? У меня нет однозначного ответа на этот вопрос…
Сергей Русов, «Вольный город Тольятти»
