Шестая статья рубрики «Я на ВОВ: а ты бы смог?» с вовлечением материалов Тольяттинского краеведческого музея – о смерти солдата на войне.
В атеистическом сознании тема «смерти» табуирована, ибо смерть рассматривается как конец, крах, распад (личности, бытия, смысла). Жизнь имеет смысл только до момента смерти, или если смерть – минует (значит, жизнь продолжится). В письмах войны своим близким (и близким друзей) советские солдаты говорят о ней, ее не называя (по имени): «… буду ль жив, иль нет – не знаю», «если буду жив», «остаюсь жив», «убит», «погиб», «погиб как герой за счастье народа», «погиб за Родину»… Смерть бессмысленна, а, если и имеет смысл, то только в контексте подвига и героического самоотвержения. И именно в этой точке «конца» (окончания, краха) встречается то, что характерно для войны: человек гибнет, чтобы навеки остаться героем (и никак иначе!). Феномен памятников на братских могилах и памятников неизвестному солдату (и известному) тому свидетельство. Судьба погибшего воина имеет смысл, только если сохранена память о его героическом вкладе (жизнью) во время войны. Примечательно, что жизнь до войны погибших солдат, их человеческие качества часто не являются предметом для увековечивания памяти о них так, как гибель на Великой войне… Другим ракурсом темы является встречающийся в письмах и воспоминаниях солдат Великой Отечественной образ «нелепой смерти» (во время привала от шальной пули с ложкой и котелком в руках). Как будто смерть может быть случайной, глупой, произошедшей как бы по ошибке с этим именно человеком (и совсем без героизма и самоотверженности)… Нередко о факте смерти солдата его сослуживцы, или родные говорят – «Обидно…», особенно, в сорок пятом, особенно весной… Конец.
(А верующая мать-старуха не взирая на все эти размышления пошла-пошла бочком, молиться, за убитого сына, в его будущности – в жизни…)
История шестая: О смерти
Приведем два письма (из фондов ТКМ), оба датированы 1945 годом. Одно – от солдата, которому не пишет жена (а он уже освобождает Венгрию, и около него падают (и падают) его мертвые товарищи). Другое – от друга погибшего молодого бойца, не успевшего еще обзавестись семьей (письмо его сестре).
Первое (о смерти):
«3 марта 1945 г., Венгрия. Добрый день, утро, вечер, Катька! Шлю привет из Венгрии. Далеко-далеко я забрался, много времени ехали, весь СССР проехали, Румынию, Югославию и сейчас в Венгрии. За этот период времени по прибытию пришлось уже много повоевать с немецкими фашистами. Начиная с января месяца 1945 г. ходил со своим танком в атаку несколько раз и был в обороне. И «бедному» моему танку кое-что досталось – весь покарябан пулями и осколками снарядов, но самого пока что не повредили, не знаю, что будет дальше. Сейчас стоим в обороне. Я, Катька, удивлен, почему от тебя нет писем. Мои товарищи получили уже по несколько писем, а я из Венгрии уже посылаю тебе третье письмо, и ответу нет. Это чрезвычайно меня огорчает и, тем более, в боевую минуту, когда рвутся снаряды, свистят пули мимо ушей. В свободную минуту от боя думаю очень много и вспоминаю, как ты со мной простилась. Хладнокровно дала мне свою руку и села на подводу, не раз не оглянувшись, принялась подгонять свою лошадь, а я стоял и провожал тебя глазами до тех пор, пока скрылась из виду. Ну, в общем, я спешу. Целуй и жалей детей Розочку и Вовочку. Война вступила в решающую свою фазу, и здесь придется драться жестоко, останусь жив или нет – трудно сказать, так как мои некоторые товарищи поранены и убиты. Передавай привет Мамаше, бабушке и всем родным и знакомым. Ну пока все, остаюсь пока жив и здоров, того и вам желаю. Крепко-крепко обнимаю и целую Вас. Ваш ….(роспись). Отрастил гвардейские усы, уже закручиваются.».
Второе (о смерти):
«28 января 1945 г. Здравствуйте, Аня! Сегодня я получил ваше письмо, на которое даю ответ. Извините, что так пишу. После боевого задания сильно подвыпил. Ваш брат, а наш боевой друг и товарищ, погиб при налете на порт Либава. Истребители противника. подойдя … (порыв на листе), сбили самолет т. Карова вместе с т. Гавриловым. Самолет с дымом врезался в воду, и волны слегка разошлись над уходящим под воду илом. Ваш брат погиб за счастье нашего народа. За нашу счастливую жизнь в будущем. Передайте наш фронтовой привет вашим подругам тыла. Возвращаем … (порывы по краю листа)».
Окуджава (о жизни):
Ах, что-то мне не верится, что я, брат, воевал.
А может, это школьник меня нарисовал:
я ручками размахиваю, я ножками сучу,
и уцелеть рассчитываю, и победить хочу.
Ах, что-то мне не верится, что я, брат, убивал.
А может, просто вечером в кино я побывал?
И не хватал оружия, чужую жизнь круша,
и руки мои чистые, и праведна душа.
Ах, что-то мне не верится, что я не пал в бою.
А может быть, подстреленный, давно живу в раю,
и кущи там, и рощи там, и кудри по плечам…
А эта жизнь прекрасная лишь снится по ночам.
(1987)
Любовь Черняева, старший научный сотрудник отдела развития Тольяттинского краеведческого музея
