Николай Носов, в чем секрет популярности его произведений? В том, что его герои — настоящие дети с настоящими историями и характерами. В любом из них можно узнать себя в детстве или своего ребёнка. По сути, рассказы Носова — это житейская повесть о насущных детских проблемах, об озорных мальчишеских проделках. И в каждом приключении светится детское восприятие происходящего.
Родился будущий писатель 23 ноября 1908 года в Киеве. С 1927 года учился в Киевском художественном институте, но, увлёкшись кинематографом и фотографией, перешёл в Московский институт кинематографии. Окончив учебное заведение, Николай Носов начал работать постановщиком и режиссёром анимационных, учебных и научных фильмов.
Наибольшую известность писателю принесли истории о Незнайке. После первой сказки «Винтик, Шпунтик и пылесос» Николай Носов издал трилогию о маленьком, непоседливом, любознательном герое. Умер писатель 26 июля 1976 года.
Экий зануда, однако…
Теперь давайте прежде всего вспомним о таких его качествах, как доскональность и морализаторство.
У Николая Носова эти два прекрасных качества проявляются по-своему. Вспомните бесконечные технические описания труболётов и винтоходов в его книге «Незнайка в Солнечном городе»!
Николай Носов очень любил технику. В годы войны он занимался режиссурой учебных военно-технических фильмов. Однажды надо было снять фильм об английском танке «Черчилль». Английский инструктор показал механику- водителю, как управлять танком, и уехал, а дело вдруг не заладилось. Танк выписывал по съёмочному полигону круги и никак не хотел слушаться. Тогда Носов залез в кабину, разобрался и объяснил танкисту его ошибку.
Для повести «Дневник Коли Синицына» Николай Носов кропотливо изучал литературу по пчеловодству и посещал пасеку. Процесс выращивания цыплят в «Весёлой семейке» расписал досконально, включая возможные ошибки. Приступая к «Незнайке на Луне», на всякий случай изучил работы Циолковского. Зачем? Зануда! В хорошем смысле этого слова. Сегодня мы удивляемся: ишь, как он верно капитализм там изобразил! А ведь знал о нём, в основном, по книжкам…
Задумайтесь, например, о том, когда происходит действие рассказа «Мишкина каша»? Вроде бы неважно, когда. А между тем, важно. В детстве! Чем заняты герои Коля и Мишка? Тем же, чем и все остальные дети в то время: хотят есть. Ведь рассказ был написан в 1945 году. Правда, у Коли с Мишкой в отличие от большинства тогдашних детей всё-таки есть продукты: «Сыпь крупы побольше!..», «Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем…», «Масло попробовали без хлеба есть — тошно…»
Этакая «лакировка действительности», а на самом деле — попросту обобщение. Оно позволяет читать рассказ и через восемьдесят лет. Ведь он о том, как варить кашу и выпутываться своими силами из затруднительных ситуаций.
А где папы?
Что такое «сильный мужчина»? Матери обычно говорят сыновьям: «Не дерись! Любую проблему можно решить словами». А отцов эти поучения раздражают. И те, и другие хотят видеть сыновей сильными. Но если для пап «сильный» — это способный к силовому решению, то для мам «сильный» тот, кто способен управлять ситуацией.
Пап у Мишки и Коли нет. Их папы появятся в «Весёлой семейке»: мелькнут пару раз, скажут пару фраз косвенно прямой речью, и всё. У носовских детей проблема с папами. Есть мамы и тётя Даша. Воспитывают мальчишек матери. Могут, например, запретить брать керосиновую лампу для инкубатора. Могут сказать страшные слова:
— Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор. (рассказ «Огурцы»).
А вместо пап — всё больше какие-то «дяденьки»: милиционеры, управдомы, стекольщики. Дело в том, что, когда эти рассказы писались, отцов у большинства детей действительно не было. Они погибли на войне. Носов не хотел растравлять своим читателям душу.
Но есть в носовской литературной безотцовщине ещё одна закавыка, связанная и с личной судьбой писателя, и с тем, что называется «творческим методом». Считается, что в его первом произведении, как в эпиграфе, зашифровано содержание всего последующего творчества.
Первый рассказ Носова «Затейники» увидел свет до войны, в 1938 году, никакого отца в нём тоже нет. «Мама ушла в магазин», — а про отца ничего. У самого Носова, судя по автобиографической повести «Тайна на дне колодца», отношения с отцом складывались непросто. Коля очень любил отца и очень остро переживал его неидеальность. Тот был человеком «лёгким» и легкомысленным — полной противоположностью серьёзному, трудолюбивому Коле.
Думается, что «заретушированность» отцов в носовских рассказах — это такой невольный педагогический приём, обусловленный временем, в которое рассказы писались А еще порождённый личным опытом ребенка, которому нельзя было писать папу «с натуры». Когда мальчишке хотелось быть космонавтом, а не таким, как родной отец, с его слабостями и недостатками.
В эпоху, когда отцов действительно не хватало, мужские утвердительные интонации начали уходить из речи послевоенных мальчишек. Мальчишки воспитывались матерями, и мужчины стали говорить с женским интонационным повышением в конце фразы — так, как говорили в семье у самого Носова.
В послевоенные годы Николай Носов сам был отцом для своих читателей. И каким! Обратите внимание: писатель никогда не обращается к читателям с нотацией или призывом: «Делайте так-то и так-то». Просто его герои сами поступают так, как нужно. А ведь по натуре он был моралистом! Почитайте его «Иронические юморески», адресованные взрослым. Автор учит и учит, наставляет и нудит. А в детских рассказах этого нет.
Возьмём рассказ «Бенгальские огни», он сегодня читается как психологический триллер. Мишка испортил мамину кастрюлю — так сточил напильником, что она в сковородку превратилась. Вроде бы «вставной аттракцион» такой, шутка. А где же мораль?
А вот она:
— Что же тебе мама сказала?
— Ничего не сказала. Она ещё не видела.
— А когда увидит?
— Ну что ж… Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.
— Это долго ждать, пока ты вырастешь!
— Ничего.
Пауза, конец диалога. Нечего сказать Мишке. Разве дети не поняли, что Мишка поступил нехорошо? Не с кастрюлей, а с мамой. Поняли прекрасно, почувствовали. Но если бы их стали тыкать в это носом, возникло бы противодействие и отторжение педагогической морали: «Да ладно… Подумаешь… Ещё чего!»
Замаскированный взрослый
Давайте посмотрим, как дальше в рассказе развивается конфликт между рассудительным Колей и авантюристом Мишкой. Они отправляются в лес за ёлками. Коля свою выбрал быстро, а Мишка долго капризничал. В лесу стемнело, и мальчики заблудились. Мишка недоумевает:
— Я ведь не виноват, что так рано наступил вечер.
— А сколько ты ёлку выбирал? А сколько дома возился? — ворчит Коля.
А на самом деле объясняет читателю, что да, Мишка виноват.
По колено в снегу мальчики блуждают по лесу. Мишке чудятся опасности, и он выдумывает разные по-детски несерьёзные пути их преодоления, Коля по-взрослому реалистично критикует его проекты с позиций их практической осуществимости.
В конце концов, Мишка падает с обрыва и повреждает ногу. Не может идти. Коля вскипает:
— Горе мне с тобой! То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся… Пропадёшь тут с тобой!
Мишка отвечает по инерции скандала:
— Можешь не пропадать!
Кажется, вот сейчас конфликт достигнет кульминации, станет непримиримым, но нет. Неожиданно Мишка предлагает:
— Иди один. Это всё я виноват. Я уговорил тебя за ёлками ехать.
Но Коля и к этому порыву относится критично:
— Вместе приехали, вместе и вернуться должны.
В этой чеканной формуле звучит взрослая непререкаемость, чувствуется взрослая обречённость на правоту. И вооружившись верным учением, Коля находит техническое решение проблемы, хотя обычно в их паре фонтанирует идеями Мишка. Коля сажает Мишку на ёлку и тащит, как на санях. Вторую ёлку пришлось оставить. И это становится причиной продолжения конфликта потом, после спасения.
— Отдай её на сегодня мне, — говорит Мишка, — и дело с концом.
Пока Коля приходит в себя от такой наглости, Мишка предлагает торг на грани отчаяния:
— Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.
У него действительно сложное положение, ведь он пригласил ребят на бенгальские огни, а ёлки теперь не будет. И Коля неожиданно соглашается. Но требует взамен не лыжи, не коньки, хотя эта цена очень высокая, а живое существо — собаку Дружка. «Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня — глаза у него были печальные- и сказал:
— Нет. Дружка я не могу отдать».
Мишка выдерживает нравственное испытание, и Коля вознаграждает его за это:
— Ну ладно, тогда бери ёлку даром.
То есть сначала Коля, как настоящий учитель, задаёт задачку, а затем поощряет ученика за правильное решение. При этом, при всей своей правильности и незаменимости, Коля во всех рассказах цикла — персонаж как будто фоновый, служебный. Будь он единственным героем, про него и рассказать было бы нечего, никаких интересностей.
Это же Мишка превращает готовку каши в трудное приключение, Мишка придумывает делать инкубатор и кататься на автомобильном бампере, Мишка своим несносным поведением драматизирует строительство катка и так далее. Даже в рассказе «Тук-тук-тук» ночные страхи Коли и Кости провоцирует Мишка — тем, что кладёт под подушку топор, перед тем как крепко и спокойно заснуть.
А чем интересен Коля? Тем, что он вообще не ребёнок. Он замаскированный взрослый. Авторская функция. Удивительно ли, что Николай Носов назвал его своим именем? Ведь когда отцов не хватает, кто-то должен их заменять. Ну, хотя бы показывать, какие они бывают. Что делают, что должны уметь, для чего нужны.
Вы, наверное, замечали, что уже давно в нашей речи вопросительные интонации утвердились на месте повелительных. Это особенно хорошо слышно в брутальных милицейских телесериалах: «Сюда иди?», «Рот закрой?»
Речь меняется сообразно тому, как меняется сознание носителей языка. На смену уверенности, основанной на знании того, что мир устроен определённым и должным образом, пришли сомнения: а так ли оно всё на самом деле? А если нет? А если и так, и этак, и по-всякому? А если сюда не пойдёт и рот не закроет — тогда что? Драться?
Мужская твёрдость, уверенность (в том числе речевая, интонационная) происходят от знания, «что будет, если я поступлю так», а это знание, в свою очередь, происходит от знания, как всё устроено. Не как должно быть устроено согласно нашим представлениям о справедливости, а как есть.
Рассказы Носова воспитывают в детях мужественность. А еще помогают избавиться от дурных свойств характера: рассеянности, лени, трусости, чрезмерного любопытства, грубости, зазнайства и равнодушия. При этом Николай Носов учит думать не только о себе, но и о других, о родных и друзьях.
Подготовила Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь-библиограф, преподаватель педагогики и психологии, e-mail:rossinskiye@gmail.com