Молодежный драматический театр: «Шар братьев Монгольфье»

Новости Тольятти augustnews.ru

Всю весну по городу ходили слухи, что Владимир Коренной, Дмитрий Квашко и их команда строят у себя в театре какой-то летательный аппарат.

Cлухи подтвердились. Оказалось, что МДТ построил… «Шар братьев Монгольфье».

Обещание полета

Двенадцать лет назад драматург Вадим Леванов получил за пьесу «Шар братьев Монгольфье» премию «Хрустальная роза Виктора Розова». Двенадцать лет спустя Молодежный драматический театр решился поставить пьесу с аэростатом, двумя пассажирами и одним инструктором на борту. За двенадцать лет так мало изменилось… Как и тогда, не каждый знает, что же в самом деле изобрели братья Монгольфье. Не всякий добровольно полетит на шаре с незнакомым инструктором. И не для всех день города — праздник, который дает право на полет «на положенную высоту. Согласно инструкциям».

Инструкции — инструктору, холодная сосредоточенность — Ему, эмоции — Ей: «А давайте улетим! Куда-нибудь! Где все счастливы, все танцуют, танцуют нагие! На какой-нибудь остров! Необитаемый атолл в Мальдивском архипелаге! Ура-а-а!»

Зачем уговаривать лететь тех, кто уже взлетел? К чему забираться так высоко, чтобы… плюнуть в облака? Может, к тому, чтобы рядом непременно оказался некто, кто вовремя заметит, что этот «плевок» может оказаться последним? А собственно, плюнуть Ему (Александру Сандирякову) Она (Екатерина Серебрякова) так и не дала. Повисла на Нем, свалилась вместе с Ним на дно корзины аэростата. Практически заработала орден за спасение улетающих… от суицида.

Три пардона

На сцене МДТ — уютные облака. Много облаков. Их придумали и легко развесили над действом художники. Над сюжетом, которого практически и нет: полетали и долетались… Облака — над, облака — под, облака везде. И еще огромный взлетевший шар, который придумали братья Монгольфье.

Ей так страшно и весело в корзине этого шара! Она еще ни разу не каталась даже на чертовом колесе. И вот вдруг — настоящее сценографическое небо, откуда видно, что мы ближе всего к этим самым небесам, потому что Она рассматривает именно наши улицы и наш праздник. Сверху рассматривает, с высоким накалом дамских эмоций: «Взгляните туда! Вон он — город! Как на ладони! Вон театр, вон ресторан «Утес», вон площадь Свободы, вон мой дом, видите?! Я не хочу туда возвращаться! Эти точки там, внизу, посмотрите, как их много, это люди! У них там праздник, они веселятся. Они счастливы. Как вы думаете, они могут быть счастливы? Там? Внизу?»

Вопрос не риторический. Наверное, могут. Иногда. Не все. Но некоторым точно везет. Возможно, после ударов головой. Инструктор-то точно счастлив: «Да. В 1976 году я упал с этого чертова колеса. В пьяном виде. И шибанулся головой. Это я помню. И тогда я носил усы».

Оптимистичный дурик без усов Андрея Лактюхова умудряется производить на пассажиров и зрителей несколько впечатлений одновременно. Прогнивший тип, взявшийся отвечать за чужие жизни, впервые поднявшись выше того чертова колеса: «Но мы же летим, мадам!.. Ой! Три пардона! Мы вот парим в воздушных струях! Человек выдумал на то воздухоплавательные средствa. Самолеты — раз, планеры — два, автожиры — три… Наша фирма в скором времени собирается запустить дирижабль. Красота — жутко грандиозная!

Там будет ресторан-казино-ночной клуб-варьете». Инструктор готов прочитать лекцию про шар и продать всю алкогольную корзину, ущипнуть эмоциональную дамочку по ее же собственной просьбе.

Да, она просила ее ущипнуть. Чтобы поверить, что полет над прошлым — реальность. Она видит только черно-белые сны, но точно знает, ради кого затеяла этот полет. Он упорно отнекивается от Ее воспоминаний. А Инструктор оказывается неподдельным лириком, который не прочь вспомнить: «Я был тогда молодой… И лежал еще в больнице с сотрясением мозга. Было хорошее время. И водка стоила четыре семьдесят…»

Что побудило?

Можно было бы еще долго бултыхаться в шаре с двумя полярными настроениями, не придумай драматург и режиссер появления… Эжена и Этьена: «В ваших интересах чистосердечно, искренне, правдиво поведать нам, что побудило каждого из вас в отдельности совершить полет на воздушном шаре». Ну это уж они чересчур! Еще не хватало нам… исповедей.

Братишки Монгольфье (Вячеслав Смильский и Антон Шибанов) умеют задавать вопросы и получать ответы, не делясь своей тайной: кто же в самом деле эти близнецы в белом? И какими смыслами полна вся эта метафорическая живопись водой, придуманная Дмитрием Квашко, чтобы озадачить партер? Вода умывает и очищает Ее, мочит ей платье, укутывает в какие-то мягкие и чистые воспоминания. Воды достается и Ему. Попробуй раскуси эту водную метафору над бездной, когда рядом — веселый олух — Инструктор: «Да, подумал я: напрасно старушка ждет сына домой. Ей скажут, она зарыдает».

Попробуй, считай внезапно возникший поэтический подтекст, когда поначалу все было банально, как в парке имени Горького: Он, Она и коммерческий полет над площадью Свободы… Но там, наверху, Он подумал: «Вот тебе и «бог из машины». И подумала Она: «Что такое Царствие Небесное? Где оно? Среди облаков?»

…Взлетит партер вместе с режиссером Дмитрием Квашко или он отяжелел? Запомнит зритель, что в любых обстоятельствах нужно вовремя сообщать о любви субъектам, ради которых ты пробуешь воспарить как минимум над партером? И так ли уж важен философский финал, если про любовь уже почти все сказано?

Цитаты

Облака — над, облака — под, облака везде. И еще огромный взлетевший шар, который придумали братья Монгольфье.

Взгляните туда! Вон он — город! Как на ладони! Вон театр, вон ресторан «Утес», вон площадь Свободы, вон мой дом, видите?! Я не хочу туда возвращаться! Эти точки там, внизу, посмотрите, как их много, это люди! У них там праздник, они веселятся. Они счастливы.

Наталья Харитонова, «Площадь Свободы»
mail-ps@mail.ru

фото: «Площадь Свободы»