Директор Жигулевского заповедника Юрий Краснобаев рассказал о том, как ситуация с всеобщим режимом самоизоляции сказывается на резервате, могут ли измениться условия посещения и экскурсий, и кто стал себя чувствовать более вольготно в условиях отсутствия туристов.
— Как изменилась работа сотрудников заповедника с введением режима самоизоляции: сокращен ли рабочий штат на это время и осуществляется ли патрулирование территорий?
— По большому счету, график не изменился, поскольку согласно указу Владимира Путина, мы относимся к категории непрерывно действующих организаций и продолжаем работать. У нас есть территория, задачи по ее охране, по недопущению браконьерства и других нарушений. Пока до 11 мая закрыты экскурсионные маршруты, и здесь мы, конечно, не можем двигаться в направлении развития экологического туризма. Мы приостановили проведение массовых мероприятий эколого-просветительского характера. Совещания, экологические праздники — все это делаем дистанционно. В целом, наши сотрудники, в том числе и научные работники, находятся в режиме самоизоляции. Большинство из них живет в селе Бахилова поляна, там же находится и штаб-квартира заповедника. В определенные дни, исходя из задач, сотрудники приходят в администрацию заповедника.
— В январском интервью вы рассказали о своих планах на текущий год и их было очень много — развитие экскурсионно-познавательного комплекса “Бахилова поляна”, развитие инфраструктуры на Стрельной горе, строительство музея и визит-центра. В связи с текущим кризисом вы пересматриваете свои приоритеты?
— Нет, в планах по развитию инфраструктуры туризма ничего не поменялось. Просто у нас будет поменьше внебюджетных денег на их реализацию. Сейчас еще у нас в горах лежит снег, но как только он сойдет, мы с подрядчиком будем делать проектно-сметную документацию по пешеходной части маршрута на Каменную чашу со стороны Солнечной поляны. Деньги там небольшие, и нам хватит. Необходимо знать, какую сумму нужно закладывать на реализацию проекта пешеходного маршрута. Все равно коронавирус рано или поздно уйдет, мы возобновим деятельность, и необходимо, чтобы у нас были документы, которыми можно обосновать просьбу определенной суммы или у Минприроды России, или, может быть, у губернатора. Возможно, в проект придется просто вложить деньги, заработанные самим заповедником. Планы не поменялись, но может быть, мы не сможем реализовать их не в таком масштабе, как хотелось бы.
— Сталкиваетесь ли вы сейчас при патрулировании с туристами или, может быть, охотниками, пренебрегающими режимом самоизоляции?
— Нет, охотников у нас нет. Территория сложная. Редко к нам кто-то забредает. В заповедник попасть незаметно достаточно трудно — у нас всего два-три заезда, и горный рельеф не так комфортен для добычи. А туристы очень часто заезжают на Стрельную гору. Сейчас всем хочется куда-то выехать. Они подъезжают, но мы их разворачиваем. До 11 мая точно никого не пускаем.
— Но нарушителей пока не ловили?
— Нет, в этом году пока ни один не попался. Люди у нас воспитаны.
— Если бы не пандемия, то уже открыли бы весенне-летний туристический сезон в заповеднике?
— Да. Стрельная гора и Каменная чаша уже бы открылись. По опыту прошлых лет, 25 апреля Стрельная гора уже работала, и мы начинали запускать туристов.
— На какой туристический поток вы рассчитывали в этом году и какие прогнозы сейчас, учитывая происходящее?
— Все станет понятно, когда заповедник откроется, и начнут работать наши экскурсионные маршруты. Потому что Минприроды России распорядилось закрыть нас пока до 11 мая. Возможно, мы сильно потеряем в посещаемости, потому что наш основной поток экскурсантов начинается на майские праздники. В прошлом году нас посетило более 70700 человек, и сложилась такая тенденция, после того как мы обустроились, что каждый год поток людей увеличивается в среднем на 10% без дополнительной рекламы с нашей стороны. А в этом году — все будет зависеть от ситуации после окончания карантина.
— А вы рассматриваете вариант проведения экскурсий и допуска туристов в заповедник с ограничивающими условиями — сократить количество заезжающих, ввести для экскурсоводов обязательные средства индивидуальной защиты?
— Да, мы рассматриваем такие варианты работы на ближайшие месяцы. Если продлится ситуация, то мы не будем пускать организованные группы в автобусах, где много людей. А вот частным и легковым машинам, где всего 3-5 человек, въезд будет разрешен. Возможно, нам придется разграничивать потоки, чтобы не собирались большие толпы на экскурсионном объекте. Мы это рассматриваем и готовы, в принципе, эти условия применить.
— Ходит такая шутка, что якобы в Венецию из-за отсутствия толп шумных туристов вернулись дельфины. Кто теперь должен вернуться в Жигулевский заповедник?
— Никто и не убегал. Животные есть, но они не выходили, как правило, на экскурсионные маршруты. Но сейчас инспекторы начали докладывать, что днем на маршруте можно встретить кабана, но это всегда не проблема, косулю, лося, и даже рысь. Людей нет, машин нет, никто не шумит, не ездит, не ходит — животные более вольготно себя чувствуют.
— Рассчитываете ли вы, что после коронавируса к вам хлынет большой поток туристов?
— Я в этом уверен. Люди соскучились по природе, и мы готовимся к наплыву туристов. Но тут может быть даже негативный момент. Многие соскучились по выездам на природу, по шашлыкам и могут начать разжигать костры. Есть опасность пожаров и так далее.
— Как осуществляется сотрудничество с новым человеком из руководства нацпарка Самарская Лука — с Евгением Березкиным?
— Березкин заместитель директора по охране. Исполнением обязанностей директора нацпарка занимается Ольга Михайловна Кожевникова. А так отношения у нас соседские, добрые. У каждого стоят свои задачи. С Березкиным мы общаемся, пока, правда, не так часто. Мы понимаем — у нас задачи практически одни и те же, просто территории разные.
— Сейчас очень много говорят о смягчении режима в Самарской луке и выводе из территории нацпарка части земель. Как вы смотрите на это?
— Это касается исключительно населенных пунктов. Я правда не знаю, это называется “выведением земель” или нет, потому что “выведение” — это сокращение площади национального парка, что противоречит действующему законодательству, — площадь уменьшиться не может, она может остаться только прежней или увеличиться. У нас какой-то другой механизм должен быть, чтобы люди, проживающие в этих поселках, не были ущемлены в правах. Потому что я, как депутат, знаю, какой получается социальный эффект, и как люди недовольны национальным парком.
Одна из задач национального парка состоит в формировании отношения людей к природе, чтобы люди гордились, что у нас это есть, а не, наоборот, были раздражены и руководством, и режимом и всем прочим. Люди, проживающие в этих населенных пунктах, не имеют права оформить землю в частную собственность или в аренду. Как депутат могу сказать, что теряются и деньги для бюджета.
Наверное, во всем Самарском регионе самый проблемный бюджет как раз у Жигулевска — постоянный дефицит. Потому что земельного налога практически нет, хотя он должен быть. Здесь такой клубок. Это касается в России не только Самарской луки. Такая ситуация у очень многих национальных парков — от Куршской косы до Дальнего Востока. Это системная проблема. Но она как-то на федеральном уровне, на уровне Совета Федерации решается, и я считаю, что это правильно. Природа — важна, но и о людях тоже не надо забывать, какой-то компромисс обязательно должен быть.
Оригинал статьи опубликован на информационном портале Волга Ньюс
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-59041 от 18 августа 2014 г.
