Когда последний раз вы писали кому-то письмо? Не то, где адрес обзывается «собакой», а классическое, после которого пальцы в чернилах… Современные средства связи безжалостны к отживающим свое конкурентам. А как приятно было получать пахнущий дальними странствиями конверт! Вскрывать его, нетерпеливо дергая за край. Радоваться знакомому почерку и как будто слышать голос близкого человека. Электронные письма не способны подарить и сотой доли тех эмоций…
В 2012 году Самарскому почтамту исполнилось 140 лет. К празднованию было приурочено открытие «Почтового музея» (ул. Ленинградская, 24). Здесь можно не только полюбоваться экспонатами, но и написать друзьям или себе, любимому, поздравительное ретро-письмо настоящим пером и чернилами и запечатать сургучом. Конфиденциальность гарантирована.
«Нулевая верста»
Со стены прямо на вас летит рыжая почтовая тройка, а под сводчатым потолком порхают нарисованные белые голуби. Тоже, разумеется, почтовые.
Руководитель группы продаж почтовых услуг отделения связи №99 Людмила Рыженкова проводит экскурсии со дня основания музея. По ее словам, это «общественная нагрузка». Детей от дошкольников до старшеклассников, трудовые коллективы – всех встретят здесь гостеприимно. Вход свободный. Единственное условие – предварительная заявка.
До 60-х годов прошлого века в любом городе России точкой отсчета был почтамт.
– Вместе с почтамтом появилось понятие «нулевая верста», – Людмила Валериевна подводит меня к столбику в косую «зебру», на котором значится «нулевая верста».
– Такой своеобразный «пуп города»?
– Да, – смеется моя собеседница, – центр, вокруг которого все крутилось. Как известно, верста – чуть больше километра. Лучи передвижения извоза имели разное направление: «Десять верст в сторону того-то, пятнадцать – туда-то». В наши дни «нулевая верста» не используется. Деление идет по другим параметрам: «по городу», «вне города»…
Вот и вся романтика.
«Слышу звон бубенцов издалека…»
– Изначально посылок не было. Даже конвертов не было, – говорит Людмила Валерьевна. – Почтовую корреспонденцию составляли открытые письма, которые теперь мы называем «открытки» (они тоже видоизменились). Развозили их почтовые тройки. А на каждой тройке звенели вот такие бубенцы… Вообще экспонаты не рекомендуется трогать руками, но с бубенцами детей не удержишь!
Тяжелому ободку с металлическими шариками больше ста лет. Прошит вручную. А какой изумительный перезвон! Мгновенно погружаешься в атмосферу проселочной дороги 19 века.
«Слышу звон бубенцов издалека –
Это тройки знакомый разбег…»
– А всегда были тройки?
– Чаще всего. Сами понимаете, тяговая сила одной лошади или трех… Письменная корреспонденция укладывалась в почтовые сумки, которые осургучивались в пункте передачи, а на следующий пункт сдавались уже в закрытом виде.
– Нападения бывали?
– С письменной корреспонденцией такого не зафиксировано. Позже, в годы революции, когда начались перевозки грузов, а потом и денежных средств, тогда нападали. Конечно, риск всегда был. Бандитам ведь за радость получить ту же тройку, не говоря о вещах и деньгах.
Мечта филателиста
На карте губернии горящими точками (не путать с «горячими»!) обозначены почтамты. Они входят в единую структуру «Почта России». Всего у нас в области 750 отделений связи.
– Чем-то похвастаться можете?
– Наш почтамт – один из самых крупных в регионе, – отвечает Людмила Валериевна. – По объему пересылаемой корреспонденции мы в числе первых. А еще мы – орденоносные. В 1981 году Куйбышевский почтамт был награжден орденом «Знак почета».
На стенде представлены открытки минувших эпох. Не такие яркие и кричащие, как современные, но в них своя эстетика и красота. Наверху пожелтевшего конверта прекрасно сохранившимися чернилами написано: «Осторожно – фото».
– Имелась в виду бумага определенного качества, – поясняет моя собеседница. – Ей нельзя попадать во влажную среду. Чтобы не повредить фотографию и не вызвать неудовольствия клиента, делались такие предостережения.
Каждый год выпускаются новые марки – более ста видов. И специальные штемпели для гашения. В прошлом году филателисты следовали за олимпийской эстафетой, чтобы в каждом городе заполучить новый штемпель себе на конверт. Как причудливо выражается иногда любовь к спорту!..
– Сейчас готовится штемпель к 70-летию Победы, – говорит Людмила Валериевна, – тоже ждем определенный ажиотаж.
На соседнем стенде представлены участники ВОВ из числа почтовых работников.
– В живых почти никого не осталось, – со вздохом говорит Людмила Валериевна. – Один дедушка, да и тот лежачий, на праздник не позовешь…
В войну рядом с командным составом размещалась полевая… нет, не кухня. Хотя и кухня, конечно, тоже. Но куда бойцам без полевой почты! С каждого пункта солдаты старались послать родным весточку. Письма-треугольники передавались в почтово-багажный вагон. Назад они уже вернуться не могли – пункт-то передвижной, сегодня здесь, завтра там…
Почтовая красавица
– За этой дверью сейчас архив, – говорит Людмила Валериевна. – Если появится достаточное количество экспонатов, откроем еще один зал.
Соседняя комната загромождена стопками журналов и бумажными пакетами. Из раскрытой почтовой сумки торчат письма и пожелтевшие страницы «Самарского почтовика» за 1998 год. Но не это привлекает внимание. По стойке «смирно» стоит эффектная девушка в форменном синем плаще с капюшоном и смотрит вдаль. Манекен, разумеется. Но современный, с «живыми» глазами. В лице ее – священная готовность служить почтовому делу.
– Какая интересная! – говорю. – Почему вы ее не выставляете?
– Мы выставляли, – чуть смутившись, отвечает Людмила Валериевна. – Но потом нам порекомендовали убрать…
Ясно. Эта почтовая красавица с пушистыми ресницами и косой челкой, закрывающей один глаз, слишком перетягивает на себя внимание. Поставь ее в первом зале – и обо всех других экспонатах можно будет забыть.
– Почтальоны обязательно снабжены спецодеждой и обувью, – говорит Людмила Валериевна. – Такие плащи выдавались в середине прошлого века. А резиновые сапоги – из последних выдач.
– Прямо как живая, взгляд такой…
– Некоторые пугаются, – признается моя собеседница. – Даже наши работники.
Письмо из прошлого
В третьей комнате проходит интерактивная часть экскурсии. Дети рассаживаются за столы, получают ручку или перо и начинают творить. Многие впервые учатся писать индекс. Со стены смотрит яркий плакат, где цифры подпирают человеческие фигурки. Прямо как в «Азбуке», где к букве «А» льнет антилопа, а у «Ж» вытянул шею жираф…
– Первый вопрос детей: «А зачем это?» – выразительно говорит Людмила Валерьевна. – Объясняю, что сначала нужно найти отделение почтовой связи, а потом уже адресата. Сейчас сортировочные центры автоматические – все по индексу. А современные дети часто даже адрес свой не знают. Спрашиваешь: «У тебя есть почтовый ящик?» – «Ну, есть». – «Кто его открывает?» Молчание. «Наверное, мама…» Им туда заглядывать неинтересно. А вот если попадают к нам во второй раз, тут уже интерес просыпается: «А моя открытка не дошла!» – «Наверное, – говорю, – неправильно был написан адрес. Если ты написал «на деревню дедушке», соответственно и результат».
– Вот как выглядит ретро-письмо, – моя собеседница держит в руке свиток, запечатанный сургучом. – В настоящее время сургуч при почтовых пересылках не применяется. Запрещен по технике пожарной безопасности. Температура его плавления – около 100 градусов. При осургучивании можно получить травму. Поэтому на посылках и бандеролях сейчас используется именной скотч.
«Как он работает?!»
– Какие-нибудь смешные вопросы вам дети задают?
– Их удивляет, что марки надо лизать: «Как это?» – «Ну, как вы «Чупа-Чупс» лижете» (смеется).
На самом деле лизать марку языком вовсе не обязательно. В почтовых отделениях есть специальный прибор с круглым валиком. Заливается вода, валик смачивается, приложили марку – готово!
– Видят дети граммофон, – продолжает моя собеседница. – «А он работает? А как он работает?! В розетку не включен! И батареек нет, и динамика… А поет!» Это их просто завораживает.
Людмила Валериевна крутит ручку, и зал наполняет музыка. Я смотрю на почтовые весы и устаревшие кассовые аппараты. Сейчас практически во всех отделениях связи используются компьютеры.
– Был болезненный переход – от завала писем к полному спаду, – говорит Людмила Валериевна. – Сейчас оборот, в основном, за счет организаций. А физические лица… Дедушки и бабушки или ушли из жизни или потеряли зрение. Раньше покупали по 10 – 20 открыток и всем рассылали к празднику. А сейчас – телефонный звонок. Люди утратили желание писать.
«Вместе с желанием читать», – добавила бы я.
Но музею перемены сулят пока только хорошее. Властями он не забыт. Планируется расширение и, возможно, смена помещения. Полуподвал – конечно, не место для музея. Но мне будет очень жаль рыжей тройки и голубей!
Анна Штомпель, газета “Самарские известия”
фото: Самарские известия