Представьте себе 1943 год. Варшава. В саду одного из частных домов под яблоней зарыта банка. В ней сложены второпях составленные списки с имена, датами и адресами… Всего около 2500 записей. Это – имена еврейских детей из гетто. Почти все они станут сиротами. После войны кто-то останется жить в Польше, но многих вывезут в Израиль. Кто-то будет помнить гетто всю жизнь, а кто-то даже не будет знать, что он еврей.
Все они должны были погибнуть: от голода, тифа или в концлагерях. Они спаслись вопреки всему. И благодаря отважному сердцу Ирены Сендлер (15.02.1910 – 12.05.2008), о подвиге которой молчали более 60 лет.
И вот в 2007 году полька, спасшая во время Второй мировой войны тысячи детских жизней, была номинирована на Нобелевскую премию мира! …Но награду не получила – премия досталась Элу Гору, американскому политику.
Ирена не расстроилась:
– Я старалась жить по-людски, что не всегда бывает легко, особенно, когда человек обречен на уничтожение. Каждый еврейский ребенок, спасенный при моем участии, а также с помощью замечательных тайных посыльных, которых уже нет в живых – это оправдание моего существования на этой земле, а не повод для похвальбы или причина для славы.
И сегодня есть люди, которым хочется, чтобы свидетели нацистских зверств просто потихоньку поумирали и перестали напоминать о темных страницах истории. Однако, как известно, «кто убегает от истории, того история догонит». Так сказал Януш Корчак, польский педагог, врач и писатель. Когда в августе 1942 года пришёл приказ о депортации Дома сирот и отправки 200 детей в лагерь смерти Треблинку, Корчак отказался от предложенной в последнюю минуту свободы и предпочёл остаться с детьми, приняв с ними смерть в газовой камере.
…О Второй мировой войне написано очень много, а сама Ирена Сендлер считала, что «понять масштабы преступлений нацистов не под силу никакому здравомыслящему, психически здоровому или просто нормальному человеку». Все верно: осознать и понять, что фашисты сделали с несколькими миллионами людей, среди которых было 6 млн. евреев, почти невозможно. Тему Холокоста понять трудно не только тем, кто не был свидетелем злодеяний нацистов, но и тем, кто сам стал их жертвой. Но история не должна повториться, поэтому, как ни тяжела тема встречи, а знать об этом надо.
Все люди – равные
– Я была очень избалованным ребенком, – вспоминала Ирена о своем детстве.- Две мои тети, учительницы, навещая нас, говорили отцу: «Что ты делаешь, Стась?! Что вырастет из этого ребенка?». А папа им отвечал: «Я не знаю, как сложится ее жизнь. Может статься, что наши ласки будут для нее самым приятным воспоминанием». Оглядываясь на свою сложную жизнь, я часто думаю о том, насколько пророческими были его слова.
Отец Ирены работал врачом, часто лечил евреев-бедняков, от которых остальные доктора отказывались. Никем не гнушался, в итоге подхватил тиф. Перед смертью он ска-зал своей 7-летней дочери: «Помни: если видишь, что человек тонет, ты должна попытаться его спасти, даже если не умеешь плавать». Его урок она запомнила на всю жизнь: «Не смотри на цвет кожи, национальность, разрез глаз. Люди делятся лишь на две категории – хорошие и плохие».
Матери Ирены, оставшейся без мужского плеча, было непросто. Представители еврейской общины, благодарные ее мужу за лечение, предлагали оплатить обучение дочери, но женщина отказалась: она знала, как трудно живется им самим.
Ирена поступила в Варшавский университет на факультет польской литературы. Чтобы не быть обузой для матери, вышла замуж за сотрудника кафедры классической филологии Мечислава Сендлера (Сендлерова). Но оказалось, что они слишком разные люди, и брак через несколько лет распался.
Учебой девушка интересовалась мало: она стала членом польской социалистической партии, выступала за права евреев. В университете Ирена и ее сторонники на лекциях в знак протеста садились на самые дальние скамьи – «скамеечное гетто» для евреев. Однажды ее подругу-еврейку жестоко избили. Из чувства солидарности Сендлер в своем студенческом билете зачеркнула печать, позволяющую ей садиться на передние скамьи «для избранных». Руководство университета не потерпело подобной вольности и на три года отстранило девушку от занятий.
Как помочь? Как?
Когда началась война, и гитлеровские войска в 1939 году вошли в Польшу, вся Польша утонула в море крови. Но более всего это касалось еврейской нации. И в ней были дети, которые пострадали сильнее всех.
Сендлер устроилась в социальную службу, которая инспектировала варшавское гетто. Приносила туда еду, лекарства, по возможности помогала людям деньгами. Но через два года неевреям запретили появляться в гетто.
Не привыкшая сдаваться, Ирена пошла работать в варшавское Управление здравоохранения. В гетто царила антисанитария, бушевали эпидемии. Нацисты боялись инфекции, а потому пускали туда сотрудников Управления здравоохранения, чтобы те привозили лекарства и проводили санобработку территории. В числе прочих приезжала и Сендлер, только с совсем иной целью. Девушка к тому времени уже состояла в подпольной организации «Жегота», которая помогала евреям. И у нее там была своя миссия и свой псевдоним «Иоланта».
Вот как Ирена писала о своих соратниках:
– Благодаря моим служебным возможностям и моей конспиративной соратницы Ирены Шульц из Отдела здоровья и социальной опеки, а еще благодаря широкой сети контактов, налаженной через связных из различных медицинских учреждений, мы доставали вакцины, которых, конечно, на всех не хватало. В тот день я принесла в молодежный кружок несколько доз вакцины. На собрании возникла проблема, кому она достанется. Тогда дело обстояло так: вакцинированный на 99% был защищен от заболевания, а это было время, когда в гетто свирепствовал тиф! Вакцину поделили так: двум мальчикам, которые были единственными опекунами младших сестер и братьев, потому что их родителей уже не было в живых; а также девочке, самой активной участнице кружка, которая больше других была вовлечена в общественную работу.
Остальные присутствующие не предъявляли никаких претензий, наоборот, они с уважением и достоинством восприняли это решение, хотя на кону была их жизнь.
Проходя по улицам гетто, Ирена видела маленьких детей, выпрашивающих милостыню. Одежда на них была ветхой, сами они – грязными и голодными. Вечером, возвращаясь той же дорогой, Сендлер могла их уже и не встретить. У детей в гетто выжить практически не было шансов: их забирали, убивали, десятками отправляли в лагеря смерти. Ирена не могла смириться с такой жестокостью и постоянно думала, как им помочь…
На стороне слабых
Ночь. На улице темно – хоть глаз выколи. Фургон медпомощи подъезжает к пропускному пункту. Проверка документов и вдруг… Тихий писк, словно плач. Послышалось? Звуки тут же заглушает лай овчарки, сидящей в машине у ног сопровождающего.
– Но-но, расшумелась! – недовольно ворчит высокий ариец и выпускает фургон с территории гетто. Водитель и сопровождающий облегченно выдыхают: получилось…
Сколько таких ходок было сделано! А ведь сначала идея Ирены Сендлер вывозить детей казалась неосуществимой. Способов вытащить детей из гетто было несколько. Условием успеха была помощь еврейской полиции.
– Нам нужно было заранее знать, жители каких домов в первую очередь отправятся на Умшлагплац, – рассказывала Ирена. – Нам помогали конвоиры, водившие молодежь на работу на арийскую сторону. По одному ребят постарше выводить было трудно. Нужно было найти целую группу молодых парней, а также такого конвоира, который тоже был сыт по горло жестокостью гетто и хотел навсегда из него выбраться. Всю группу на несколько дней размещали у доверенных польских семей, и через несколько дней одна из нас отводила их в лес по договоренности с властями подпольных организаций.
Совсем маленьким давали снотворное – чтобы не плакали и не привлекали внимание. Укладывали их в ящики с отверстиями для доступа воздуха. На случай, если ребенок заплачет, был свой план: водитель подавал знак собаке, и та начинала лаять. Плач оставался незамеченным.
Ребята постарше и сами понимали, что надо молчать. Их выводили через водосточные люки, подвалы домов, прятали в поддонах и больших грузовиках. Каждая операция была просчитана до секунды, промедление могло стоить жизни.
Спасенных детей под другими именами и фамилиями Сендлер на время пристраивала в детские дома, приюты, монастыри. Данные каждого малыша записывала на клочки па-пиросной бумаги, складывала в стеклянную бутылку и закапывала в землю, чтобы никто не нашел. Ирена надеялась: когда война закончится, она сможет найти родственников этих ребятишек.
Самым сложным было приходить в семьи за детьми и предлагать свою помощь. Некоторые родители отпускали малышей беспрепятственно, понимая, что это единственный шанс на их спасение. Другие сопротивлялись. Спрашивали со слезами на глазах: «А вы его точно спасете?» Но гарантий никто дать не мог. Была только вера.
– Мы наблюдали душераздирающие сцены, – вспоминала Ирена. – Бывало, отец отдает кроху, а мать вцепляется в него, рыдает и не дает увезти. Бабушка нежно обнимает ребенка и горько плачет, приговаривая: «Я не отдам своего внука ни за какую цену…» Иногда нам приходилось оставлять такие семьи в покое, не забирая у них ребенка. Я приходила к ним на следующий день и часто обнаруживала, что все обитатели дома были депортированы в лагеря смерти.
За один год Ирене Сендлер и ее команде удалось спасти около 2500 детей.
Ад Павяка
16 мая 1943 года после вооруженного восстания варшавское гетто было полностью ликвидировано. Тех жителей, кто не погиб при стычке, отправили в лагерь смерти. А еще через несколько месяцев Ирена оказалась на допросе. Кто-то из «доброжелателей» донес на нее. Сендлер отправили в тюрьму Павяк – главный тюремный центр нацистских властей на территории оккупированной Польши.
Поместили в камеру, которая была изначально рассчитана на двух человек, но немцы размещали в такие камеры по 8-10 человек. На двери был глазок, в это отверстие эсесовские охранники, развлекаясь, частенько вставляли дуло пистолета и стреляли наугад в переполненную камеру. Работали заключенные по 12 часов в день – стирали нижнее белье немцев.
– Стиркой занимались двадцать женщин. Хуже всего было стирать омерзительно грязное белье. Высохший кал не отстирывался. Опытные прачки-арестантки советовали нам эту засохшую грязь тереть грубыми щетками, которыми драили полы. (Мы радовались, что немцы делают в штаны от страха…). Спустя некоторое время в белье появлялись дыры. Немцы были в ярости.
Однажды к нам вломились четверо солдат. Они приказали нам выйти во двор, поставили в ряд и велели каждой второй сделать шаг вперед. На наших глазах этих женщин расстреляли. Это нас потрясло. Позже к нам зашла доктор Ханна Чуперская, начальница санитарной бригады, и, увидев наше состояние, сказала: «Девочки, я слышала, кто-то сломался? Дорогие мои, да ведь это обычный день в Павяке!».
Выживать было очень трудно:
– От голода мы спасались с помощью маленьких детей, которых арестовали вместе с матерями. «Хорошие» тюремщицы порой выпускали этих детей в подвал за картошкой и морковью. Мы договорились с мальчишками, которые приносили нам картошку в прачечную. Мы кипятили белье и варили там же картошку. Нас застукал гестаповец. Я убежала с этой кастрюлей в туалет, села на нее, словно пришла оправиться….
Ирену постоянно избивали, сломали руки и ноги. Из нее пытались выбить правду о том, где она хранит данные спасенных детей. Но про заветную стеклянную бутылку Ирена никому не рассказала:
– Я единственная, которая выжила из группы спасателей, но я хочу чтобы все знали: когда я координировала нашу деятельность, нас было около 20-25 человек. Я делала это не одна. Поэтому я молчала. Я бы предпочла умереть, чем выдать нашу деятельность.
Узнице регулярно приходили записки от друзей из «Жеготы». Передавала их врач- стоматолог. Она сверлила Ирене совершенно здоровый зуб, а сама незаметно прятала ей за щеку записку. Друзья писали: «Мы делаем все возможное, чтобы вытащить тебя из этого ада» – и не обманули. Сендлер уже была приговорена к казни, когда ее соратники подкупили конвойного немецкого солдата.
Конвоир повел ее на расстрел, но вдруг остановился, снял с Ирены наручники и сказал: «Ты свободна. Проваливай отсюда!».
– Невозможно описать словами, что чувствуешь, когда идешь на собственную казнь, а в последний момент понимаешь, что тебя откупили от нее, – вспоминала Ирена.
На следующий день ее имя появилось на красных плакатах в списках казненных. В официальных бумагах тоже написали – «Казнена». Ирены Сендлер больше не существовало.
Позднее Ирена узнала, что через несколько недель отпустивший ее унтерштурмфюрер СС, подкупленный «Жеготой», был расстрелян, и что взятка, выплаченная за нее, была самой крупной взяткой за всю историю этой организации.
После побега из тюрьмы бумажки с фамилиями детей ирена засунула в банку и закопала ее в землю. Во время восстания она переложила их из банки в бутылки и закопала почти в том же месте, в саду (улица Лекарска, 9) у приятельницы-связной, чтобы в случае ее смерти она их откопала и передала кому следует. (Прим. До сих пор жива старая яблоня, под которой Ирена Сендлер и Ядвига Петровская закопали эти бутылки).
До окончания войны Ирене приходилось скрываться под другим именем. Но даже тогда она не забывала про спасенных детей – тайно помогала им устраиваться, поддерживала. А записки из своей бутылки передала председателю Комитета польских евреев Адольфу Берману, который занялся поиском родственников.
В тени
Закончилась война, но не страдания Ирены Сендлер. В 1949 году ее вновь вызвали на допрос – новые власти Польши обвиняли Ирену в сотрудничестве с Правительством Польши в изгнании и Армией Крайовой, ставших противниками коммунистического режима. На тот момент женщина была беременна от своего второго мужа – Штефана Згжембского. В этот раз ее не били, но моральные истязания оставили свой след – рожденный недоношенным мальчик умер спустя 11 дней.
И все же Ирена стала матерью. Через некоторое время на свет появились сын Адам и дочь Янина. Сендлер любила своих детей, но считала, что мать из нее никудышная. Муж от нее вскоре ушел, а дети испытывали постоянное давление – власти продолжали преследовать Сендлер. Сын с дочерью не могли даже получить нормальное образование.
Ее имя долгое время оставалось в тени. Впрочем, сама женщина не слишком расстраивалась по этому поводу. Она спокойно жила в однокомнатной квартире в центре Варшавы, где ее регулярно навещали повзрослевшие спасенные ею дети.
В 1965 году Ирене Сендлер было присвоено почетное звание «Праведник мира», однако приехать за наградой в Израиль она не смогла – ее не выпустили из страны. Получила ее, став выездной, уже после падения коммунистического режима в Польше. Свое дерево в Аллее праведников Ирена Сендлер посадила лишь в 1983 году: более десяти лет власти, несмотря на приглашения из Израиля, отказывали ей в выдаче паспорта. Тогда она встретилась со спасенными ею детьми. Среди них было много выдающихся ученых, врачей, адвокатов, художников. Везде ее принимали очень тепло, равно как и израильская молодежь на многочисленных встречах.
А в 2003 году она была удостоена ордена Белого орла – главной награды Польши.
Одна из спасенных, Елизавета Фиковская, позже открыла частный приют и забрала Сендлер к себе. Там Ирена и умерла в возрасте 98 лет.
В последние годы жизни у нее часто брали интервью и спрашивали, чувствует ли она себя героиней. Сендлер усмехалась и говорила:
– Ну что вы, наоборот, меня мучают угрызения совести, что я сделала слишком мало… Герои совершают выдающиеся подвиги. Мы, те, кто спасал детей, вовсе не герои. Это утверждение мне не нравится. То, что делала я, не было исключительным. Это было в порядке вещей.
Сегодня спасенные Иреной Сендлер дети – это одна большая семья. И хотя они не всегда знают друг друга по имени и фамилии, живут в разных, порой далеких городах, их связывает благодарная память об этой женщине.
«Кто спасет одну жизнь, тот спасет весь мир» (из кинофильма «Список Шиндлера»)
Подготовила Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти»; e-mail: rossinskiye@gmail.com
Литература:
1. Маер Дж. Храброе сердце Ирены Сендлер/Джек Майер/Пер. с англ. Д.А. Куликова.- М.: «Экмо», 2014. – 60с., ил. – (Серия «Психология. Зарубежный бестселлер»)
Совет: если нет времени читать книгу Джека Майера, можно посмотреть экранизацию – «Храброе сердце Ирены Сендлер» – художественный фильм, снятый в 2009 году.
2. Мешковская А. Дети Ирены Сендлер/Анна Мешковская.- Варшава: изд-во «Marginsy»,2006.
3. Мешковская А. Долгий путь Ирены Сендлер – Матери детей Холокоста/Анна Мешковская.- Варшава: изд-во «Marginsy», 2006.
4. Мешковская А. Правдивая история Ирены Сендлер/Анна Мешковская.- Варшава: изд-во «Marginsy», 2014.- 336 с.
5. Туманова А. Ирена Сендлер. Ангел в белом халате/ Александра Туманова //Дарья-Б фсиография. – 2016.- №12.- Стр. 40-41.
6. Интернет. culture.pl/ru/article/pravdivaya-istoriya-ireny-sendler Ковальчик Я. Правдивая история Ирены Сендлер/ Януш Р. Ковальчик.- 2014.- декабрь.