Осень — традиционное время для старта множества телепроектов, в том числе популярных сегодня сериалов. Судя по рейтингам, особой зрительской любовью, в том числе россиян, пользуются фильмы с детективными сюжетами. С экранов нам рассказывают о чудесах современной криминалистики и гениальности экспертов. Однако реальность такова, что нераскрытых преступлений по-прежнему остается много. И как ни странно будет это узнать многим тольяттинцам, в Америке, создающей, наверное, самое большое количество подобной телепродукции, эта раскрываемость ниже, чем в России. Мы повстречались с одним из опытнейших сотрудников полиции Тольятти — заместителем начальника экспертно-криминалистического отдела УМВД Владимиром Котельниковым, чтобы узнать его мнение по этому поводу и секретные подробности о жизни российских криминалистов.
— Владимир Михайлович, главный герой известного и любимого зрителями американского сериала «Декстер» — эксперт-криминалист по брызгам крови полиции Майами. Просто осмотрев место происшествия, он сходу мог сказать, кто где стоял, как нападал преступник, куда он двигался. У нас в Тольятти есть такие специалисты?
— Да, это трасологи. Но конечно, прямо на месте происшествия эксперт заключение не даст. Разве что он может предположить, как все произошло. У эксперта из Майами был опыт убийств, так что ему было легче понять действия другого убийцы. Наши специалисты после определенной работы могут точно определить, к примеру, с какой стороны прилетела пуля, и уже там искать следы пребывания преступника. Конкретно эксперта по брызгам крови у нас нет, потому что необходимость в подобных исследованиях возникает чрезвычайно редко, возможно раз в несколько лет, так что держать такого специалиста просто нет надобности. В основном преступления со следами крови бытовые, совершенные в условиях очевидности, где сразу есть свидетели, подозреваемые. На заре 90-х я выезжал на двойное убийство в Шлюзовом, где вся квартира была в крови: стены, пол — всё. И вот по этим следам мы изучали передвижение преступника. Работал я на месте с 8 утра до 12 ночи. Убийство произошло накануне майских праздников, очень резонансное. Мы начали осматривать подъезды соседних домов и в одном из них нашли едва видимый краевой след обуви, схожий с тем, что был на месте происшествия. Мы начали проверять все квартиры — и в одной из них нашли обувь, оставившую этот след. Так мы вышли на полный спектр доказательств: отпечатки пальцев преступника, нунчаки, которыми он избил людей, и прочее. Преступление было раскрыто. Мы изучали картину происшествия, и когда он защищался, пытаясь рассказать, что все было по-другому, наше заключение, в том числе по брызгам крови, говорило о том, что он преследовал потерпевших.
— Вы сказали, что подобными вещами занимаются трасологи. Объясните подробнее, что это значит?
— Существует много направлений криминалистической экспертизы. Начнем с традиционных. Это исследование следов рук (дактилоскопия), холодного оружия, огнестрельного оружия и боеприпасов к нему. Трасология — это обширная наука, исследующая самые разные трассы или следы: обуви, стоп, запирающих механизмов, орудий взлома, повреждений на одежде и так далее. К трасологии относится также составление целого по частям, например восстановление всего документа по обрывкам бумаги. Бывает, на месте ДТП находят осколки фары. Впоследствии, имея фару от автомобиля подозреваемого, можно определить, от этой фары осколки или нет. А при наезде на человека на его одежде остаются следы протектора шин. По ним можно понять, этот автомобиль участвовал в ДТП или нет.
К традиционной криминалистике относится исследование документов. Здесь есть масса направлений: исследование денежных купюр, типографских документов, подписей. Портретная экспертиза: сличение изображения лица, сделанного фотоаппаратом или видеорегистратором, с конкретным подозреваемым. В моей практике был интересный случай, когда мы сравнивали фотографии юноши и 60-летнего человека, и установили, что это один и тот же человек в разное время своей жизни. Когда гражданин после совершения преступления меняет свои фамилию, имя, отчество, меняет паспорт, приходится прибегать к такого рода экспертизам. Очень важное направление традиционной криминалистики — исследование почерка. У нас также представлен большой блок специсследований. Это биологическая экспертиза веществ, которые человек оставляет на месте преступления. Это кровь, пот, слюна, волосы, ногти, частички кожи.
— Сперма?
— Сперма исследуется в Самаре. Поскольку такая экспертиза требуется реже, держать в каждом городе области соответствующее оборудование было бы нерационально. Редкие виды экспертизы проводятся в Самаре, еще более редкие — в Казани и в Москве. К примеру, в Самаре у нас есть пулегильзотека. Если произошло преступление с применением огнестрельного оружия, а самого оружия нет, то изъятые на месте пули и гильзы направляются в Самару, где сверяются с образцами, обнаруженными на всей территории области. В Самаре проводится экспертиза ДНК. Этот вид исследований обычно используется в работе по преступлениям, связанным с половой неприкосновенностью. Экспертиза ДНК дает точные данные о причастности или непричастности конкретного лица к преступлению. К слову, если бы такая экспертиза была во времена, когда действовал Чикатило и другие маньяки времен СССР, правосудие избежало бы ситуаций, когда вместо преступника несут незаслуженное наказание другие люди.
— На каких преступлениях работают эксперты-криминалисты?
— Абсолютно на всех — от банальных краж и грабежей до убийств. На месте преступления наши сотрудники ищут следы злоумышленников (отпечатки пальцев, следов обуви, волосы, окурки, кусочки ткани и многое другое), упаковывают их и передают в органы предварительного следствия и дознания. Затем все это тщательно исследуется в лаборатории отдела полиции. Заключение эксперта-криминалиста указывает на причастность или непричастность конкретного человека к преступлению в двух третей всех случаев. Практически ни одно дело, дошедшее до суда, не обходится без заключения нашего отдела.
— Складывается впечатление, что полиция может раскрыть любое преступление. Почему этого не происходит?
— Во-первых, достаточно много преступлений прошлых лет, где сложно найти вещественные доказательства или их не с чем сличить из-за отсутствия подозреваемых. Второе: работа эксперта-криминалиста трудоемка. Например, на месте, где произошло убийство, сотрудник нашего отдела может работать 8 часов или еще дольше. Мы, к сожалению, физически не можем задействовать весь наш потенциал на каждом преступлении, хотя и понимаем, что для каждого человека то, что случилось с ним, важнее всего. Еще один фактор: в дактилоскопической базе есть отпечатки пальцев только граждан, которые уже попадали в поле зрения правоохранительных органов.
— Насколько вообще адекватно рассказывают о вашей профессии современные сериалы?
— За редким исключением совершенно неадекватно. В основном зритель смотрит чистейшую фантазию без какой-либо реальной объективной основы, которая, кстати, была в советских фильмах, таких как «Рожденные революцией», «Следствие ведут знатоки», «Место встречи изменить нельзя», «Из жизни начальника уголовного розыска». В сегодняшних сериалах я не вижу этого. Взять ту же «Федеральную экспертную службу». Во-первых, ее нет в природе, это по сути фантастика или фэнтези. А люди смотрят, думают, что так расследуются преступления: что сотрудник приезжает на место происшествия, потом в офис, тычет пальцем в клавишу компьютера — и принтер ему распечатывает фото преступника и его адрес. Я ничего не имеют против создателей подобных картин, но моя личная гражданская позиция состоит в том, что нельзя молодежи забивать голову насилием, да еще и полным вымыслом. Особенно далеки от жизни американские фильмы и сериалы, их бы я вообще не советовал воспринимать всерьез. Можно предположить, что создатели таких фильмов пытаются любым способом возбудить интерес зрителя и извлечь коммерческую выгоду, реальность же их интересует мало. Из отечественных современных сериалов более-менее правдиво о нашей работе рассказывают такие, как «Хроники убойного отдела», «Опера», «Улицы разбитых фонарей». В них, конечно, кое-что приукрашено, но в целом они достаточно правдивы.
— А такие специалисты, как Шерлок Холмс, в полиции существуют?
— Шерлок Холмс — это своего рода симбиоз оперативника и эксперта-криминалиста. В чистом виде таких специалистов не бывает, хотя умение из частного вывести общее успешно используется нашими криминалистами. Даже у нас, в Тольятти, есть сотрудники высокого класса, которые могут по незначительным деталям составить общий портрет преступника (рост, походка, пол, возраст), определить его мотивы и возможное местонахождение.
— Как вы считаете, где криминалисты работают эффективнее — в России или на Западе?
— Я считаю, что по некоторым моментам наши исследования лучше. Взять систему поиска отпечатков рук «Папилон», которая была разработана в России в Челябинской области. Именно она прижилась в России, хотя у нас были зарубежные аналоги, но в работе они показали себя хуже. Россия — это кладезь талантов. Недаром наш человек первым создал таблицу Менделеева и первым в космос полетел. Можно привести массу примеров, где наши люди впереди планеты всей именно в науке. Да, многое мы не могли коммерциализировать, но то, что наши умы не хуже, а лучше, для меня это факт.
В тему:
Для сравнения
По данным ФБР, в 2010 году раскрываемость убийств в США составила 66,6%, изнасилований — 41,2%, ограблений — 28,2%, краж — 21,5%, краж автомобилей — 12,4%. Подавляющая масса зарегистрированных преступлений в США остается нераскрытой.
В 2010 году раскрываемость убийств в России составила 86,5%, изнасилований — 91,2%, разбоев 66,2%, грабежей — 49,3%, краж — 36,5%, краж транспортных средств — 19,2%.
Газета “Площадь Свободы”