Ольга Носова: «Прокуратура отвечала, что суд разберется. Мы, наивные, тоже так думали…». Мать женщины, осужденной за сбыт наркотиков, утверждает, что ее дочь подставил полицейский.
Можно пририсовать Фемиде третью руку – с часами. В ее царстве время течет по своим законам. Пять часов мы сидим в коридоре областного суда с женщиной, чья дочь отбывает наказание за сбыт наркотиков. Мать временами плачет. Но все уже выплакано. А рассказывать можно бесконечно.
Согласно приговору районного суда Самары от 7 ноября 2011 года, Марина Мальцева (имена и фамилии участников изменены) признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «г», ч. 3 ст. 228-1 УК РФ (незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств). Третья судимость и восемь лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
– Наркотики – это такое несчастье, – повторяет мать. – Но на этот раз мою дочь подставили…
Подстава
Наркотики затянули Марину с юности.
– Была такая, знаете… в гроб краше кладут, – говорит мать Ольга Носова. – Дома был ад. Не знаю, как я это выдержала. Сама просила: «Посадите ее, я не справляюсь!»
Марине дали четыре года. После трех она вышла по амнистии. Конечно, с заверением: «Мам, никогда больше не коснусь этого!» Но тут освободился ее муж. И все завертелось по новой.
По утверждению Ольги Петровны, во второй раз ее дочь подставили. Знакомая попросила купить ей дозу. А за Мариной велось наблюдение. Полицейские зафиксировали факт передачи денег. Опять дали четыре года. Марина отсидела полностью без трех месяцев.
– Дочь думала, что сможет остановиться, – говорит Ольга Петровна с тоской в голосе. – Но старые связи…
В 2011 году Мальцева написала жалобу на оперуполномоченного Овечкина, который «торговал наркотиками, подставлял и сажал людей, а себе создавал прекрасную раскрываемость». Так попался друг Марины. После жалобы у полицейского были неприятности. Овечкин обозлился: «Я тебе отомщу. Я тебе устрою…»
– Разве ваша дочь не понимала, как опасно связываться с полицейским?
– Она не думала… (Со слезами в голосе). Как она себя наказала, себя и меня!
Через подставное лицо Овечкин вызвал Марину на Красную Глинку якобы за дозой. Мальцева отпросилась с работы. Дорога дальняя, пробки. Знакомый звонит: «Марин, я тебя больше ждать не могу. Тебя встретит одна девушка». Мальцевой бы тут насторожиться, но…
Приехала в указанное место. Возле кафе ждала незнакомая девица, по виду тоже наркозависимая. Продала Марине дозу и говорит: «Ты не можешь меня подлечить?» (То есть поделиться наркотиком – прим. авт.). Спустились к Волге. Июль, разгар сезона, полно людей… Укрылись за каким-то забором. Девица вдруг за телефон схватилась: «Мам, я скоро буду». Марина потом поняла, что это был условный сигнал.
Только разложились, страж порядка тут как тут. По странному совпадению это оказался именно Овечкин:
– Что там у тебя?
Марина честно ответила: доза, мол, только приобрела. Он сразу надел наручники.
Лжесвидетели
Марина садится в машину, сумка лежит на земле.
– А сумка моя?
– Ничего, она тебе в тюрьме не пригодится…
Так, без сумки, подозреваемую доставили в районный отдел полиции. Камеры это зафиксировали. Мальцева у следователя потом эту запись просила, да не допросилась. Овечкин в отделе суетился: бегал, искал понятых, звонил, ждал…
Наконец принес сумку Марине и говорит:
– Вынимай все.
Стала вынимать.
– А в кармашке-то, в кармашке!
Тут она поняла… Вытаскивает из кармашка две тысячи. Меченые деньги. Якобы она продала те наркотики. Не купила, а продала!
Пока Овечкин добывал понятых, Мальцева оставалась в кабинете одна, пристегнутая к скамье наручниками. Она как-то ухитрилась дотянуться до окна и выбросить деньги. Выражаясь футбольным языком, это был «фол последней надежды».
Не помогло. Деньги застряли на подъездном козырьке, где Овечкин без труда их нашел.
Наконец явились понятые. По словам Ольги Петровны, все как один – наркоманы, зависимые не только от своего зелья, но и от воли оперуполномоченного. За дозу и угрозу расписались в липовом протоколе.
Суд длился полтора месяца.
– Был хороший адвокат, но все вопросы отводились, – говорит Ольга Петровна. – Прокурор на суде помогал понятым: еле заметно кивал или мотал головой.
– Это ваши личные наблюдения?
– Дочери. Адвокат больше двадцати лет специализировался на делах по наркотикам. Когда стали осматривать вещдоки, говорит: «Это не героин, а стиральный порошок – по запаху». Стал настаивать на вторичной экспертизе. Прокурор прыгал до потолка и орал: «Нет! Нет!» А самое главное – отказали в биллинге сотовой связи. Это бы доказало, что понятых на месте не было…
Та девица, что продала наркотик, пошла по делу свидетельницей. Была так спокойна, что даже заснула в зале заседания.
«Свой своих не сдает»
Все лжесвидетели уже ушли на тот свет. Ольга Петровна называет возраст смерти: 32 года, 25 лет… Осталась некая Юлия Сапожкова. В то время, когда фабриковали дело против Марины, Юлии точно так же грозил срок за наркотики. На этом ее и подловил Овечкин.
Саму свидетельницу разыскать не удалось. Но неожиданно откликнулся ее супруг.
«Мне достоверно известно, – пишет Сапожков с зоны, – что в июле 2011 года Сапожкову Юлию пригласил оперуполномоченный Овечкин расписаться по факту проверочной закупки Мальцевой Марины, которую потом осудили за сбыт наркотиков. Но сама Юлия ничего не видела и в момент задержания в поселке не была. Юлия наркозависима, поэтому говорит и делает то, что нужно сотрудникам полиции. За то, что она оговорила Мальцеву, ей самой тот же суд в то же время и за то же преступление дал условный срок. Свои показания готов подтвердить. Мучает совесть, что страдает невинный человек».
В ноябре 2014 года районный прокурор вынес постановление о возбуждении производства по уголовному делу Мальцевой по вновь открывшимся обстоятельствам. Но пока результатов нет. Как говорит Носова, «свой своих не сдает».
Осужденная обратилась в суд с очередной жалобой, в которой просит признать незаконным бездействие начальника следственного отдела.
«Это система»
Когда после многочасового ожидания мы, наконец, оказываемся в зале, первое, что заявляет судья, – мать будет присутствовать просто как слушатель:
– Мальцева не просила пригласить вас как представителя ее интересов по своей апелляционной жалобе.
У государственного адвоката ходатайств нет. Единственное его замечание в пользу подзащитной:
– Мальцева требовала рассмотреть жалобу с ее личным участием. Ее можно было бы опросить.
Ответ прокурора:
– Действующее законодательство не предусматривает этапирование в местах лишения свободы. Что касается сути жалобы, по данному уголовному делу проводятся все необходимые мероприятия, допрашиваются свидетели…
– Можно мне сказать? – рвется с места Носова.
– Вы слушатель, – окорачивает ее судья.
После пяти часов ожидания – пять минут рассмотрения. И предсказуемый результат: «Оснований для отмены судебного решения районного суда не нахожу».
– Как же так?! – чуть не плачет Ольга Петровна.
Возле нее уже стоят два пристава:
– Женщина, вам все сказали. Выйдете, пожалуйста, в коридор.
И снова унылые стены. Какую-то несчастную ведут мимо в наручниках. Ольга Петровна провожает ее взглядом.
– Как мы ни бьемся, даже при пересмотре дела никто не хочет напрягаться, – горько говорит мать. – Все наши жалобы отклоняются. Сколько денег адвокатам оставила… Все надеялась – что-то изменится. Нет, это система! (Плачет). Дома – полный шкаф бумаг. Сколько раз президенту писала, у кого только на приеме ни была! Бесполезно… Сейчас уже ни на кого не надеюсь, разве что на Бога.
«Я все вынесу»
– Дочь больная, измотанная, – говорит Ольга Петровна. – Похудела на десять килограммов. В карцере ее избили, очки сломали. Пишет: «Хожу теперь, как слепая лошадь». Чувства юмора не теряет, этим спасается. А еще – любовью к своей дочери: «Фотоснимки со свадьбы – это просто песня!»
Мальцева отбывает наказание в Нижегородской области. Осталось больше половины срока. Марина пишет: «Мама, не приезжай, не мучай себя. Я у тебя сильная, все вынесу». Два года Марина провела в лечебном учреждении в Чувашии. Там мать и дочь виделись. Ольга Петровна показывает мне фото. Рядом с ней – высокая изможденная женщина, глазастая, даже сейчас эффектная. Казалось бы, все есть для счастья… Но вместо свадьбы дочери – третья сидка за наркотики. Пусть не виновна в сбыте, но ведь поехала за дозой!
У сорокачетырехлетней женщины ВИЧ, гепатит, хронический геморрой…
В январе сего года в квалификационную коллегию судей Самарской области Ольгой Носовой было направлено заявление, в котором, в частности, говорится: «Мою дочь Мальцеву Марину приговорили к восьми годам лишения свободы за сбыт наркотиков, которого не было. Была подстава оперуполномоченного Овечкина в целях мести за жалобу на него. Приговор вынесен на основании оговора… Прокуратура отвечала, что суд разберется. Мы, наивные, тоже так думали. Суд – третья власть в стране. И она действительно власть, ибо распоряжается судьбами людей. У этой власти своя жизнь, свои правила. Как и любая власть, она должна находиться под контролем или хотя бы под наблюдением тех, кому служит, то есть граждан. Всем выгодно раскрытие «особо тяжкого преступления» плюс повышение по службе. Нет больше сил молчать. Как пронзила коррупция всю власть – правоохранительные органы, следствие, прокуратуру и суд!..»
Из ответа квалификационной коллегии судей Самарской области от 2 февраля сего года: «Законность и обоснованность принятых судебных документов проверяется вышестоящими судами в соответствии с законом. Иного порядка не предусмотрено».
Есть Система, и есть песчинка на ее колесе – любой из нас, мнящий себя Вселенной. А потом случается несчастье, и Вселенная рассыпается в прах…
Иного порядка не предусмотрено.
Анна Штомпель, газета “Самарские известия”