И от Бога, и от черта

Новости Тольятти augustnews.ru

Первая премьера на новой, камерной, сцене «Колеса»: русский триллер или страшилка для взрослых?

Вопреки напряженному ритму и волнениям в день премьеры главный режиссер театра Владимир Хрущев нашел время представить читателям «Площади СВОБОДЫ» свой новый спектакль по пьесе драматурга Анны Яблонской «Лодочник».

Все совпало

— Одним из поводов к созданию нового, необычного спектакля в «Колесе» стал юбилей вашего актера Сергея Максимова. Ему исполняется шестьдесят. И это, по сути, подарок театра артисту.

— Да, это так.

— Что возникло раньше — идея подарка бенефицианту или желание поставить «Лодочника»?

— Идея с «Лодочником» случилась раньше. Хотя встреча с этой пьесой у меня произошла тоже случайно. Я искал пьесу для кукольного театра. Кукольный театр остановился тогда на «Марьином поле», а «Лодочник» остался ждать своего часа. И вот в «Колесе» прочитали эту пьесу и сказали: «Володя, это интересно». Тем более на открытие камерного зала. В первый раз для него нужно было поставить что-то необычное. В принципе камерный зал для этого и существует. И тут все совпало: Серега Максимов прочитал пьесу, сказал, что ему это тоже интересно.

— Камерный зал — необходимое пополнение для труппы театра. И сейчас, наверное, нужно ждать новых, камерных спектаклей…

— Да, и даже некоторые спектакли с большой сцены будут перенесены на малую. Они заиграют там совсем по-другому, я надеюсь.
За все платить

— «Лодочник» поставлен в столицах, пьеса получила признание на драматургических конкурсах, но при первом знакомстве с ней оставляет немало вопросов. Почему Яблонская?

— Есть одна тема, которую я очень люблю. Все равно художник всегда рассказывает какую-то одну свою главную тему. Не важно, комедия это или трагедия. Любой жанр, любой формат. Это то, что я делаю в «Визите дамы». Это размышление о том, что за все в жизни приходится платить. В «Лодочнике» эта тема есть. Потому что за то, как просрал свою жизнь главный герой, он за это должен получить и от Бога, и от черта. Что-то в нем должно произойти, и действительно происходит. Он обретает и семью, и ребенка, в конце концов и себя. И это очень важно. В принципе у каждого человека должна быть такая возможность стать самим собой и обрести то, что он потерял.

— И для этого надо… наткнуться на нужный Электрический столб?

— Конечно. Нужно получить какие-то вакцины, чтобы опомниться. Причем что мне понравилось в этой пьесе, она написана с юмором. Не угнетающе, не пессимистично. И даже если там есть смерть — это все равно образ забавный.

По нужде — фиалками

— Когда в сегодняшней по времени пьесе появляется пусть не многоэтажная, но все же ненормативная лексика, я воспринимаю это как детскую ветрянку из восьмидесятых. Будто бы слегка стесняясь, весьма наивно автор говаривал: ну вот, я буду говорить с вами о важных вещах, но для этого слегка поматерюсь. Подвергалась ли ненормативная лексика «прополке»?

— Мы много редактировали, но она там осталась. И мне кажется, что она там очень уместна. Вдруг вспомнилась фраза Губермана: « Он был настолько идеален, что по нужде ходил фиалками». Чего скрывать-то? Выйди на улицу, посмотри, что творится? Что прятаться от этого? Так как пьеса слегка абсурдна и сюрреалистична, мат возвращает к жизни: ребята, это происходит здесь и сейчас. Он приземляет эту историю, и она становится в этом смысле очень современной. Эпатажа там нет. Матом сейчас удивить сложно.

— Вот и я об этом говорю.

— Да. Но это такая правда жизни, которая подчеркивает: все это может быть.

— Ваш театр иногда удивляет зрителя жанрами спектаклей. Афиша заявила — русский триллер.

— Русский триллер — это может быть интересно зрителю. И там есть наметки триллера: есть ад, туда забирают. Какие-то ужасные вещи происходят. Музыка, саспенс (саспенс — состояние тревожного ожидания, беспокойства. В английском языке этот термин широко употребляется при описании бытовых и жизненных ситуаций. В русском языке этот термин употребляется только применительно к кинематографу или театру. — Прим. ред.) — все это там есть. Но на самом деле это такая сказка-страшилка для взрослых. По этой системе я и выстраивал спектакль.

— Страшно должно быть зрителям?

— Хотелось бы, чтобы было боязливо хотя бы. Смешно-то смешно, но не шутка.

— И конечно, главный чел в этой страшной истории — это лодочник. Каков он у Сергея Максимова?

— Именно через него мы принимаем всю эту историю. У Максимова свое восприятие этого автора и этой пьесы.

— Которое, может быть, даже не совпадает с вашим?

— Не совпадает совсем. Поэтому большую часть времени мы потратили на то, чтобы найти в этом общий язык. Не скажу, что это такой сильный жизненный или творческий конфликт, который поломал его или мою жизнь. Нет. Друг к другу принюхаемся, друг друга поймем. Но даже когда я только впервые читал эту пьесу, я Максимова и вспоминал. Думал: «Серега, наверное, мог бы». И ростки этой уверенности меня все время и поддерживали в процессе работы над спектаклем.

Не бойтесь меняться

— В промокадрах этого спектакля по телевизору Сергей Максимов произносит значимую не только для героя спектакля фразу: «Не бойтесь меняться». Вы нередко заставляете актеров кардинально меняться: как в случае с Дон Кихотом, так и в случае с лодочником. Это доставляет вам удовольствие?

— Да, это самое главное. Ради чего, мне кажется, мы и должны здесь быть. Мы должны каждый раз удивлять зрителя. Необычным углом зрения на привычные вещи. Актеры всегда должны быть разными. Это очень сложно! Архисложно! И в принципе другой задачи вообще нет. Если актер раскрывается в необычном для себя амплуа, в котором мы его раньше никогда не видели, ничего ценнее этого нет. Потому что стиль спектакля — это и есть Артист.

— Я так понимаю, что для сказки-страшилки есть две неимоверно важные вещи — музыка и работа художника.

— С Сережей Дулесовым мы работаем вместе уже не один спектакль. Он — тонкий художник со вкусом, со стилем. Я очень люблю с ним работать. Четко видит суть. Это большая редкость. Мы быстро нашли общий язык. Он молодой, очень чувствует время. Знает, как это сделать стильно. И самое главное, у него есть талант. Есть, может быть, небольшие трудности с реализацией замыслов. Как человеку новому и молодому ему приходиться доказывать, что он прав. И еще он порой излишне прислушивается ко мне.

— Вот как?

— Да. Мне иногда хотелось бы, чтобы он был более настойчив.

— И что же получилось со сценографическим рисунком спектакля?

— Мне показалось, что нужно идти по пути создания студенческого спектакля. И надо представить, что у нас нет ни копейки денег. И стулья, которые на сцене стоят, это и есть река. И я между стульев — это уже лодка. И две двери, в которые можно войти и выйти.

— Пьеса вполне настраивает на такой лад…

— Мне кажется, это очень хороший ход: никто не скрывает условности. Играем. Маленько дурачимся. Это-то и было сложно для артистов: получить кайф от студенческой игры. Как когда-то в молодые годы мы делали истории из ничего. Вот тебе два кубика — и есть Макбет, Гамлет, Король Лир и все на свете. И была вера в это.

— А как с музыкой?

— Я обычно подбором музыки сам занимаюсь. Но вот Алексей Пономарев подсказал мне тему. Я ему задал вопрос: какая музыка стала бы для Бродского тем светом? Для человека, который уехал из СССР, который боялся сюда вернуться, что может быть такой ассоциацией?

— И что прописал Алексей Иосифу-лауреату?

— Пономарев подкинул идею — советскую песню «Чертово колесо». Песня с таким пафосом! Более того, в самой истории лодочника есть история о колесе. Когда волосы его любимой засосало в колесо. Надо же, думаю, как совпало. За это Алексею большой поклон.

Близость

— Сколько в камерном зале будет зрителей?

— Планируется шестьдесят. Может быть, выйдем на восемьдесят.

— Значит, можно рассчитывать на постоянный аншлаг?

— Вот этого и хотелось бы, потому что каждому приятнее играть на полный зал.

— Но и близость дает и тем и другим новые ощущения.

— Есть пока с этим проблемы. Опыта работы в малом зале у актеров пока еще нет. Тут совсем другая система отсчета, другая манера игры, все другое.

— Что ж, все начинается с «Лодочника». Искренности и свежего дыхания камерному залу.

** Анна Яблонская — поэт, прозаик, публицист, драматург. Родилась в 1981 году в Одессе. Погибла 24 января 2011 года во время теракта в аэропорту Домодедово. В тот день она прилетела в Москву, чтобы получить премию за пьесу «Язычники» в сценарном конкурсе журнала «Искусство кино».

Лауреат международного конкурса современной драматургии «Свободный театр», призер фестиваля негосударственных театров «Курбалесия-2009» — приз за лучшую драматургию (пьеса «Лодочник»).

***Сергей Максимов — актер театра «Колесо», исполнитель главной роли в спектакле «Лодочник». По версии зрителей в минувшем сезоне признан лучшим артистом театра. В этом году актеру исполняется 60.

Окончил в Томске строительно-архитектурный институт, работал прорабом. Ученик Глеба Дроздова. Начал театральную карьеру в Ярославском академическом театре имени Волкова.

Наталья Харитонова, «Площадь Свободы»

фото: Площадь Свободы