Режиссер из Санкт-Петербурга Евгений Зимин осуществил в тольяттинском театре юного зрителя «Дилижанс» уже третью постановку. И на сей раз остался верен классике.
Начинал с Достоевского, потом был Гоголь. Оба спектакля, «Преступление и наказание», «ЧичиковLive», оставили незабываемые впечатления. Того же ждали и от новой постановки по пьесе Пушкина «Борис Годунов». Неоднозначное произведение того, кто без всякой иронии в отечественной литературе именуется «наше все».
Александр Сергеевич практически создал литературный русский язык, непревзойденный поэт, пробовал себя в прозе и даже драматургии. Причем замахнулся на самый шекспировский жанр – трагедию. И создавался «Борис Годунов» ровно 200 лет назад – в 1824-1825 годах. Правда, шесть лет произведение лежало неопубликованным. Говорят, сам глава тайной полиции Бенкендорф рекомендовал автору пьесу переделать в роман.
Но нет, великолепный стих, не шекспировский, пушкинский, легко ложится на язык и слух, произносится и воспринимается. Понятно и актуально, несмотря на прошедшие два столетия.
Постановщики трепетно отнеслись к первоисточнику, сохранив не только букву, но и дух Пушкина. Нет, напрасно было ожидать раскатистых нот Мусоргского, автора знаменитой одноименной оперы. Хотя спектакль создавался музыкальным – над этим трудился худрук и композитор «Дилижанса», а также исполнитель главной роли Виктор Мартынов.
Это, пожалуй, самое необычное музыкальное решение постановки. Хоровой вокал в исполнении массовки имитирует голоса колоколов:
– Бом-бом, ам-ба…
Звучат эти люди-колокола то встревожено, то осуждающе, то восславляюще. И на их фоне происходит большинство сцен, что совершенно не мешает слушать реплики актеров, при этом настраивая эмоциональное восприятие зала.
Наравне с музыкой впечатляет художественное решение спектакля. Автор его также из Санкт-Петербурга, это сценограф Вера Курицына.
Декорации состоят из странных сооружений из дерева и металла – что-то вроде длинных тумб или скамей, а также большого количества того, что проще назвать стегаными одеялами. Вот эти простеганные элементы – и кафтаны, и кокошники, и ватники народа – еще одна потрясающая находка постановщиков и костюмеров.
Войско Лжедмитрия одето, правда, в слишком похожие на современные шинели. Зато как мастерски выполнены «смушки», то есть серебристый каракуль воротников и шапок, если приглядеться, из обычного трикотажа!
Динамика постановки, медленно раскачиваясь поначалу, убыстряется и набирает накал ко второму действию. Нам предстает сначала колеблющийся, манерно-благородный Борис Годунов в исполнении Виктора Мартынова. Тонкая игра позволяет предположить неискренность персонажа, почти прозрачно он признает главное обвинение в его адрес со стороны многоликого персонажа – народа:
– И мальчики кровавые в глазах…
Но базу под исторические реалии своих произведений автор, то есть сам Пушкин, как мы знаем, готовил всегда чрезвычайно тщательно. Не его вина, что историк Михаил Погодин рискнул высказаться о невиновности Годунова в убийстве царевича только в 1829 году. То есть уже после написания трагедии, но и до ее опубликования. Впрочем, до сих пор историки спорят на эту тему.
Со временем Годунов – Мартынов становится все жестче, озвучивая причину этого – неблагодарность черни, понимающей только силу и славящей только мертвых правителей. Сцена скоропостижной смерти усиливает накал близящейся развязки. Легенда гласит, что Годунову было предсказано править всего семь лет, он же воскликнул:
– Хоть семь дней, но царствовать!
Как говорится, знал, на что шел. Но как упирался, отказываясь всходить на трон вначале! Лицемерие правителей, недальновидность народа, холодная расчетливость бояр – поистине шекспировский размах политических страстей на отечественной почве.
Но для авторов, как и для актеров в центре рассмотрения все-таки личность. Прямо скажу – актеры великолепны! Все.
Мне говорили, что среди поклонников театра проводился опрос на тему: кого вы видите в той или иной роли. Многие предполагали Мариной Мнишек ведущую актрису Екатерину Зубареву. А я, если бы не пропустила этот опрос, точно бы решила, что Григория Отрепьева сыграет Петр Зубарев.
Но надо ломать стереотипы. К тому же, хоть многих и удивил Павел Зотов в роли Лжедмитрия, только не меня. Давно слежу за этим актером с огромным творческим потенциалом.
Он был замечателен, а сцена его объяснения с Мариной – Ириной Храмковой, пожалуй, жемчужина всей постановки. Гордая полячка в исполнении белокурой актрисы демонстрирует гамму чувств, самых разных, кроме простой бескорыстной любви. Тут, как в популярной когда-то песенке:
– Когда по свету льется кровь, не до любви, она обман.
А Зотов – Отрепьев проходит за короткое время этой сцены путь от страсти и откровенности до горького цинизма. Взаимный шантаж венчается холодным договором, где один не советует предавать, так как не поверят шляхтичи, заинтересованные в перевороте. Зато другая ставит условие:
– Пока твоя нога не оперлась на тронные ступени, любви речей не буду слушать я.
И эта сцена происходит без фона народа-колокола, здесь бы он отвлекал.
В слаженном ансамбле актеров сложно выделить кого-то особо, тем более, что многим приходится играть несколько ролей в густонаселенной трагедии. Интересно, что Павел Зотов и другой яркий молодой актер Александр Кудрявкин станут в дальнейшем меняться ролями, и можно будет увидеть, как Кудрявкин справится со сложной ролью Самозванца, а Зотов – с ролью отважного князя Курбского. Но справятся оба, несомненно, добавив от себя каких-то деталей к образам персонажей.
Еще небольшой момент хочется упомянуть. Разумеется, оригинальный текст подвергся небольшим сокращениям. Но сцены, реплики, важные для характеристики персонажей, сохранены. Мне такой важной деталью показался момент, где после боя Зотов – Лжедмитрий сокрушается о гибели своего коня. Хорошее отношение к лошадям может искупить недальновидность и обман, что в политике на каждом шагу.
Впрочем, действие пьесы заканчивается только преддверием Смутного времени, а мы помним, как бесславно закончил жизнь Отрепьев. Ну что ж, тоже знал, на что шел. Должен был знать. Хотя по сюжету и репликам можно сделать вывод, что самозванцем руководила жажда не власти, а отмщения за реального царевича…
В этой постановке мы впервые увидели двух новых актеров «Дилижанса»: Семена Грицаенко и Дмитрия Зарывных. Оба ярко заявили себя, Семен в роли Юродивого, а Дмитрию досталось несколько маленьких, но характерных ролей.
Ярким человеческим пятнышком на стеганой сцене трагедии стал дуэт Ксении Ворожейкиной и Никиты Черных. Они сыграли детей Годунова, невинных жертв, которых в финале затаскивают этими стегаными одеялами, после чего заявляют, что они отравились. А народ призывают славить нового царя Дмитрия.
И тут непрерывно трезвонивший свое «бом-бом» коллективный персонаж оборачивается к залу и, конечно, как у Пушкина – безмолвствует. Безмолвствует очень громко – мимикой каждого одетого в ватник представителя массовки. Это очень яркий момент. Но если бы можно было сделать это потрясающее безмолвие еще более громким…
На премьере была Надежда Бикулова, газета «Вольный город Тольятти»