Умер поэт Евгений Евтушенко, его похороны в подмосковном поселке Переделкино назначены на 12 апреля.
Он был трибуном оттепели и поколения шестидесятников. С ним ушла целая эпоха, суть которой так определил Евгений Рейн: «Я помню рифмы Евтушенки, расшатанные этажерки, что украшали по дешевке Хемингуэй и «Новый мир». Я брала интервью у Евгения Александровича в июле 2008 года, когда он был гостем 35-го Фестиваля имени Валерия Грушина на Федоровских лугах. В самом начале нашего разговора он сказал, что наша страна держится на женщинах-труженицах. Россия, конечно, должна держаться на литературе, но у нас, к сожалению, сейчас недостача литераторов. Мало великих писателей для страны с такими традициями. Я спросила его про поэзию — ведь когда-то плеяда из Политехнического музея: Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский — гремела на весь Советский Союз.
— Давным-давно у нас бесплеядие, — ответил Евгений Александрович. — Молодое поколение не выдвинуло ни одного очень талантливого поэта, за исключением Бродского. Хотя его нельзя причислить к национальным классикам, это человек со ставкой на маргинализм. Многие, кстати, вслед за Бродским сделали на него ставку. Только они не понимают: Нобелевскую премию им не дадут за дилетантство, за имитацию. Двух Бродских быть не может, как двух Маяковских, двух Евтушенко, двух Вознесенских.
— Вот мы говорим «застой», а почему поэты тогда собирали полные залы, чуть ли не стадионы по всей стране?
— Не так давно я выступал в «Олимпийском». 12000 зрителей пришли на мое выступление. В Кремлевском дворце тоже был аншлаг. Знаете, я верю, что со временем у нас появятся хорошие поэты. У вас в Самаре живет замечательный поэт Миша Анищенко, просто суперкласса поэт. А что вы, журналисты, делаете, чтобы народ узнал о местных талантах? (Михаил Анищенко умер в ноябре 2012 года. — Прим. авт.)
Евтушенко признался мне, что с удовольствием в начале июля 2008 года гостил на Грушинском фестивале. Он бы и раньше мог приехать — просто никто не приглашал. Грушинский фестиваль, по мнению Евгения Александровича, доказывает: поэзия нужна людям, как необходимы им совесть, дружба, любовь. Поэзия как жанр уценке не подлежит.
— Свои выступления я начинал на свадьбах 1941 года, — рассказал поэт. — Невеселые это были свадьбы, потому что надежды на возвращение новоиспеченных мужей не было никакой. Я пел и плясал на этих свадьбах и с тех пор понял: минимальная задача искусства — облегчать жизнь людям, максимальная — переделать мир, сделать его чище и лучше.
И вот тогда на всю жизнь запомнилась поэту старуха, которая в благодарность за выступление отломила юному таланту половину от своей пайки хлеба. Протянула, а потом, увидев, с какой поспешностью голодный мальчишка у нее этот хлеб взял, еще отломила ему половину от своей половины.
— Родина для меня — это образ той женщины, — поделился с грушинцами мыслями Евгений Александрович во время чтения своих стихов со сцены. Перед его выступлением барды пели песни на стихи Евтушенко, многие из которых вошли в нашу генетическую память: «А снег идет», «Со мною вот что происходит», «Кавалеров мне хватает, но нет любви хорошей у меня».
И еще один поучительный рассказ из уст поэта прозвучал в тот вечер со сцены. В Нью-Йорке давали концерт русские бабули из Сибирской глубинки, непонятно как доехавшие со своим фольклором до американской столицы. Был, конечно, Евтушенко на последнем концерте Эдит Пиаф. Вот разве что с ее экстатическим воздействием на зал, по его мнению, и можно сравнить впечатление от наших старушек из Сибири. Американцы стонали и рыдали от восторга, но… ни одного соотечественника Евтушенко в зале, увы, не увидел.
В тот вечер в Карнеги-холле выступала русская попса. Так все наши торгпредские, посольские, весь цвет русской колбасной эмиграции хлынул туда. Как говорится, о вкусах не спорят, одним арбуз мил, другим — свиной хрящик.
Ольга Пимантьева, «Площадь Свободы»
oleangelina@yandex.ru