По доброй традиции в начале года «Площадь Свободы» публикует лучшие рассказы, вошедшие в финал литературной игры объединения «Начало».
Пока выбор редакции пал на победителя летнего этапа (а в году их 12, как и месяцев) – рассказ «Джунгли» Вероник Беркутовой. Кто стал единоличным победителем года, кто был выделен в дополнительную номинацию и т.д., можно узнать в социальных сетях «Площади Свободы» и «Начала» уже сейчас. Ну или дождаться следующего автора на страницах нашей газеты, если ему повезет, конечно!
Джунгли
Земную жизнь пройдя наполовину, я очутился в сумрачном лесу…
Двадцать
А это как? А это когда тебе 20 сначала и ты выходишь замуж. Едешь такая делать прическу и макияж на свою свадьбу. Ну, такая простоволосая, не накрашенная, с аллергией на лице пятнами, в спортивной одежде. Ловишь такси, чтоб три квартала проехать. И останавливает тебе дяденька: лицо вообще незапоминающееся, бугристое, имя какое-то колхозное. И спрашивает, мол, куда ты едешь. Сразу так спрашивает, будто вы вчера распрощались, и разговор продолжается. А ты говоришь, мол, в парикмахерскую. А он – зачем, спрашивает, на свадьбу? А ты говоришь, мол, да. А он говорит: послушайте, девочка, нельзя тебе замуж, ну, нельзя. Говорит так, будто право имеет. А ты ему мямлить начинаешь ошарашенно: ну как же, столько денег потрачено, а их и так мало, гости, и вообще — нельзя подвести. А он говорит, говорит страстно со своим странным усталым лицом колхозника, со стажем: ну ладно, выходи, только вот тебе мой номер, позвони мне через несколько дней, поговорить надо. Ты соглашаешься и выходишь из машины. Пять минут прошло с ним, а будто год, кажется. Медлишь секунду, а потом выбрасываешь его номер телефона прямо в снежную грязь и говоришь себе – я все решила, все будет хорошо. И… и проходит 15 лет, а ты забыть его не можешь. Все вспоминаешь и вспоминаешь, что за номер-то был на той бумажке. Что же ты мне сказать хотел, дяденька? Банальность какую или важное что? Почему нельзя? Неужто потому что вот… потому что… джунгли?!
Шестнадцать
Или вот сначала тебе 16, ты такая неординарная, и жизнь и будущность на кончиках пальцев души. Ты рисуешь, сама не зная, что и как, но так, что если у тебя в руках ручка, одиночества бы не было бы даже в катакомбах ада. И пишешь стихи так, что никто не уходит тем же самым после того как ты их прочтешь. И живешь сама так, будто не по Земле ходишь, а сразу по всем мирам, которые сама выдумала. Родители смотрят на тебя как на воплощение Христа. И всегда почти в душе чувство, что весь мир от тебя зависит, а ты ему нараспашку, и потому все хорошо и будет хорошо. А потом через двадцать лет ты перелистываешь ночами свои выдуманные миры, и не уверена, выдуманные они или открытые…
И никому не нужно твое умение создавать миры, а только – считать деньги, а этого ты как раз не умеешь. Тебя готовили стать исследователем мироздания, а не бухгалтером, и ты ищешь входы, но находишь только окна банковского кредитования и обслуживания. И где-то в соседней комнате спит твоя мать, которая не разговаривает с тобой месяц из-за какой-то мелочи, после того как дала понять тебе, что ты ничтожество, что твоя жизнь, по ее мнению, пуста и никчемна. А может, она и права, ты точно не знаешь, ведь ты ее все еще любишь. А где-то там, в другом городе спит отец, который отказался от тебя и не разговаривает с тобой три года из-за какой-то мелочи, сказав тебе, что у тебя с ним нет контакта, и ты не состоялась вообще никак, по его мнению, и вообще ему не дочь и никогда не была. А ты листаешь свои миры и иногда спрашиваешь своих родителей, тех — в прошлом, которые еще любят тебя, почему, почему так? Что случилось? Почему вдруг оказались вокруг… джунгли? Это закономерно? Вы знали? Почему молчали? Почему не предупредили?
Одиннадцать
Или вот сначала тебе 11, и ты идешь по улице. Как всегда, жаркий день, улица пуста и зелена, вечность стабильна. И ты вдруг становишься собой. То есть до этого ты была просто кем-то, на кого твой внутренний Наблюдатель смотрел со стороны. Все поступки, слова, чувства – были как на постороннем экране, если так можно назвать пребывание внутри маленькой девочки. И вдруг вы будто объединились. Твой внутренний Наблюдатель стал твоим Я. И ты идешь и занимаешь у одноклассницы фломики и рисуешь схему Вселенной. И по сути, тебя это уже никогда не отпускает. А через 25 лет ты судорожно ищешь пути разделить этот вал эмоциональных сложностей от себя, чтобы понять, кто ты есть на самом деле и чего хочешь. Ты ищешь свое предназначение, но находишь лишь горящие мосты. И ты обращаешься к этому внутреннему Наблюдателю, вопрошая: слушай, ты, ты знал, что так будет? Ты знал? Может, не стоило присоединяться? Или, может, стоило быть поразговорчивей, а? Ты вообще в курсе, как выйти отсюда, из этих джунглей? А он только улыбается тебе изнутри улыбкой божественного олигофрена.
Два
Или вот тебе 2 и еще полтора месяца. Ты говоришь уже почти хорошо и даже читаешь по слогам. И ты с родителями отдыхаешь на море. И мама раздевает тебя догола, оставляя только кепочку, чтобы ребенок загорал и оздоравливался. И счастливая мама тебя тогда фотографирует на черно-белую фотографию. А ты идешь по пляжу среди людей и сгораешь от стыда за наготу. Хочется стремительно побежать и надеть трусы наперекор маме. Но ты твердишь себе: успокойся, ты ребенок, детям так можно, успокойся, и идешь дальше, стараясь скользить вне внимания людей. И это так мучительно, что даже через 33 года этот день порой сниться тебе, когда ты сомневаешься в каких-то поступках по жизни. И ты смотришь на эту фотографию, в это лицо серьезного ребенка с большими черными засвеченными фотографией провалами глаз, держащего в руках рыбку, пойманную отцом, и спрашиваешь его мысленно: а ты знала, что вот так все выйдет? Что через тридцать лет ты будешь идти по жизни с тем же чувством, как тогда на пляже? Ты знала, что пляж будущего – это джунгли, где дорогу нужно прорубать мачете? Почему не оставила мне записку?
Заблудился
И джунгли. Стоишь как Данте и ждешь своего Вергилия: Башлачева, Моррисона или Лермонтова. И понимаешь, что даже если тебе очень повезет, и они придут, то тебя ждут еще 9 кругов ада и 9 рая, прежде чем тебя снова вернут в твои джунгли, но измененным. А пока все пути отсюда ведут только в Бардо.
Вероник Беркутова
фото: «Площадь Свободы»Опубликовано в газете «Площадь Свободы»