Сегодняшним героем станет Долли Де-Лазари, последняя выпускница Института благородных девиц ордена Святой Екатерины, дожившая до наших дней.
«Последняя институтка Долли де – Лазари» читатели узнают о том, что род Де-Лазари, действительно, был благородным, аристократических итальянских кровей. Прапрадед Долли Александровны переехал из Италии в Россию в XVIII веке, а прадед уже воевал за Россию в Отечественную войну 1812 года. Военным был и ее отец – полковник царской армии Александр Николаевич Де-Лазари, позже – генерал Красной армии.
Жило семейство Де-Лазари небогато. Отец имел квартиру в Гатчине и получал жалованье на военной службе, не имея побочных средств к существованию. Когда подошло время, и Долли, и ее младшую сестру Ниночку отдали в Петербургский институт благородных девиц ордена Святой Екатерины. Они были уже третьим поколением девочек и девушек семейства Де-Лазари, воспитывавшихся в этом институте.
Дело в том, что в свое время Институт благородных девиц – его звали Екатерининским – был создан на деньги племянницы князя Потемкина Браницкой. При поступлении в него большим преимуществом пользовались те девицы благородных фамилий, которые были связаны родственными узами с Потемкиными и Браницкими: Голицыны, Вяземские, Энгельгардты, Де-Лазари… Именно девушки этих семейств содержались на деньги из Фонда Браницкой, созданного специально для финансирования института. И, представьте себе, за почти вековую историю Екатерининского института этот капитал не истощился. А ведь стоимость обучения в год одной институтки обходилась 600 рублей золотом. Кроме того после окончания института каждая выпускница получала из Фонда Браницкой 2 тысячи целковых на приданое.
Институт располагался в великолепном здании на Фонтанке. Когда сюда привозили “подготовишек”, двери за ними захлопывались и они начинали привыкать жить здесь в режиме интерната. Дважды в неделю институткам разрешали видеться с родителями, но без выезда из института. Домой девочек отпускали лишь на каникулы – рождественские, пасхальные и летние.
– У нас был очень строгий институт, – рассказывает Долли Александровна. – Гораздо строже, чем Смольный. Нас, дочек высокородных семейств, держали в черном теле. Зимой температура в помещениях института была не выше 16 градусов. Нам было всегда прохладно. Но о том, чтобы на институтскую форму надевать какие-либо теплые вещи – об этом не могло быть и речи. На нас были одинаковые камлотовые платья с белыми фартучками и со шнуровкой на спине. На полуобнаженные руки мы надевали белые рукавчики. Эта привычка всегда носить белое обязывала нас к тому, чтобы быть опрятной. На все семь лет института каждой девушке давался свой номер, под которым она должна искать свое белье после прачечной. Мой номер был 169. Спали, как в казарме: в одной большой спальной комнате – дортуаре – располагалось 30 коек. Рацион питания тоже мало чем отличался от армейского. Утром весь “личный состав” института – 600 воспитанниц – парами входили в нашу огромную столовую и, расположившись за столами, читали молитву перед едой. На завтрак подавали кусок масла, хлеб, ветчину, кусочек сыра, а также чай или какао. Да и дежурными, выполняющими всю работу по кухне, были сами учащиеся. Когда я рассказываю о нашем институте своим соседям по квартире, они в ужасе хватаются за голову: “И как вас родители отдавали в этот концлагерь?!” А ведь в то время это было одно из самых престижных учебных заведений. И я считаю, что воспитывали нас правильно.
Узнают судьбу родителей Долли. Ее отца пять раз арестовывали по самым невероятным обвинениям. Советская власть так и не смогла простить ему его происхождение. Последний раз он оказался арестован на третий день войны по подложному обвинению как итальянский шпион и расстрелян в 1942-м. В 1953-м был реабилитирован посмертно…
Мама Долли была арестована вслед за отцом и выслана в Красноярский край, в самую глушь, за 30 километров от железной дороги, где можно было зарабатывать только валкой леса. Выжила ее мама только благодаря тому, что Долли имела возможность высылать ей деньги. Освободилась мама уже после войны с подорванным здоровьем и умерла в 1949 году.
Узнают о том, как в годы репрессий жилось самой Долли, дочери «врага народа». (В начале 45-го ее уволили из МХАТа – боялись, что она взорвет правительственную ложу).
Известно, что в 1953 году Долли нашла в Москве ее однокашница по институту и родственница Нина Энгельгардт-Чижевская, незадолго до этого освободившаяся из лагерей. Позже сама Долли Александровна нашла еще нескольких своих институток. С тех пор они регулярно встречались, вспоминая свой институт как нечто самое светлое, что было в их жизни.
До самой смерти Долли Александровна жила в Москве, недалеко от метро «Таганская». Даже в преклонном возрасте она сохраняла изумительную память и острый ум и была последней из бывших учениц Института благородных девиц царской России.
…Одна за другой уходили в мир иной ее «милые девочки», институтки. Когда ей самой было 93, умерла ее младшая сестра Нина… Точная дата смерти Долли Александровны Де-Лазари и место захоронения неизвестны по сей день, но знать об этой мужественной женщине и ее жизненном подвиге нужно каждому образованному человеку.
Подготовила Россинская Светлана, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти»; e-mail: rossinskiye@gmail.com