Предлагаем четвертую статью в рубрике «Я на ВОВ: а ты бы смог?» по материалам из фондов Тольяттинского краеведческого музея.
На этот раз история будет о Солдате войны и – ребенке. В этой теме уже содержится конфликт, драматургия, есть в ней и надежда. Солдаты Великой Отечественной оставляли своих маленьких дочерей, сестер и уходили на смерть – за жизнь. Этот уход объяснить малышке невозможно, нереально. При этом, чудесным образом, он не означает разрыв: через пропасть разлуки тянется невидимая нить связи, участия, сострадания, нежности, невероятной самоотверженной заботы, реализуемой в единоличной битве солдата с тьмой врага за нее – маленькую. Эта разлука-связь не измеряется днями, годами – она исчезает в вечности, превращаясь в теплоту, которую не выразить никакими словами. Ибо настоящая любовь солдата – бессловесна. Однако, в письмах войны среди протяженного дыма и густого липкого запаха военных дорог вдруг накрывает волна нежности слова солдата своей маленькой чистой девочке – душе.
«Девочка и солдат»
Есть такой памятник – солдат держит на руках девочку. Его взгляд устремлен… нет-нет – ни в прошлое и не в будущее, ни на врага и ни на ноющее в груди неизбывное чувство вины, или солдатской правды, разделившей судьбу мира в смертельной схватке со смертью. Он смотрит на Евгения Голованова, бывшего бухгалтера, ныне солдата войны, и его письмо к маленькой дочери Леличке, в Ставрополь… Когда солдат Голованов уходил на фронт, Оле было 2 года. В 1943 г. в четыре года она уже диктовала письма отцу. А он на них отвечал – ей лично, ее старшей сестре-подростку и их маме-своей жене (но все – Лелечке, о Лелечке, для Лелички…).
Из письма Евгения Голованова своей жене Евдокии Головановой от 26 мая 1943 г. (Леле 4 года): «Дуся!.. Как хочется посмотреть на Леличку, ведь я ее буквально не представляю, я только мысленно воображаю ее милую фигуру, головку и детский лепет по твоим письмам. Но как она решительно заявляет, что меня узнает! Это меня поражает. Молодец. Как хочется с ней встретиться с дороги, внезапно, с одной, как бы она реагировала в этот момент… Наверное посмотрела бы на меня чужим недоверчивым взглядом, холодно ответила бы на мои вопросы, говорила бы со мной о ее папе и, пожалуй, все на этом ограничилось. Я помню такую встречу с маленькой Нюсей в Куйбышеве, когда она, помня большого Женю, жила рядом с ним и не узнавала его… Твой Евгений».
Из письма старшей дочери Липе (Олимпиаде), 9 ноября 1941 г.: «…Немецкие летчики – это настоящие бандиты, они не щадят никого – даже мирное население и детей. Залетают в маленькие наши города и так низко опускаются, а потом из пулеметов по очередям мирных граждан и детям. Здесь они проявляют «геройство», а стоит только появиться хоть одному нашему истребителю, как они трусливо удирают. Немцы боятся Красноармейского штыка и атаки, с ними в это время всякий хмель проходит. Ну, Липа, пока довольно, поцелуй Леличку, моя просьба – играй с ней и не обижай ее… Поцелуй от меня Маму. Ну, будь здорова. Целую, твой Папа.»
Фрагмент письма Е. Голованова младшей дочке Оле (не датировано): «Здравствуй, моя курносенькая Леличка!!! Сколько времени я собираюсь написать ответ на твои письма, и вот сегодня решил написать. Ты просишь меня привезти тебе игрушек. Вот как кончится война, и меня отпустят, так я тебе обязательно привезу Деда Мороза с красным носом, белочку, белого медведя, куклу с живыми глазами, красное ватное пальто, маленькие часики на руку и много-много других игрушек. А ты к моему приезду научишься писать, читать, разучишь стихотворения, песенки и мне расскажешь и споешь. Вот скоро закончится война, разобьем кровопийцу Гитлера, и я вернусь домой, мы с тобой…»
Любовь Черняева, старший научный сотрудник отдела развития Тольяттинского краеведческого музея
