Даниил Безносов: Две недели растянулись на семь лет

Новости Тольятти augustnews.ru

В театре «Колесо» побывал яркий молодой режиссер Даниил Безносов. В местной драме уже сложилась традиция, которую можно выразить лозунгом: «Больше режиссеров-постановщиков, хороших и разных».

В просторном кабинете собралось целых пять выпускников ГИТИСа, причем все – разных лет и разных мастерских. Художественного руководителя «Колеса» Михаила Чумаченко и главного  режиссера Владимира Хрущева наши театралы уже хорошо знают. А гостями стали Алексей Золотовицкий, уже поставивший «Когда закончилась война», Василий Мищенко, познакомившийся с труппой и будущими главными персонажами очередной пьесы – «Пять вечеров» и, наконец, Даниил. В Тольятти он приехал из Самары, чтобы только начать переговоры о постановке, которая планируется к юбилею заслуженной артистки Российской Федерации Ольги Самарцевой.

– Какие пьесы вам предложили? Определились уже?

– Михаил Николаевич предложил одну пьесу – интересно, что именно ее я четырем театрам предлагал. Не исключено, что ее выберем, но пока не назову: еще двести раз все поменяется, а артисты уже настроятся. Давления при выборе материала я не испытываю, но есть замечательная актриса Ольга Самарцева, с которой знаком пока только по статьям и фотографиям.

Мы будем с ней общаться, а пока автоматом возникает «Васса Железнова», «Сладкоголосая птица юности». Островский – причем хоть Николай, хоть Александр. «Бесприданница» – почему бы и нет?

На Сахалине к юбилею артиста мы готовили бенефис, два месяца ругались. Он:

– Хочу «Тартюфа»!

– Я вас умоляю: это никому не  нужно – ни вам, ни мне!

Я ему десятками слал пьесы, а он:

– С чего ты взял, что это ко мне отношение имеет?

В итоге мы сделали «Самоубийцу» Эрдмана, и оба были счастливы. Он в теле такой дядька, а первая фраза персонажа: «У нас колбаса есть в доме?», ему есть нечего! С этого мои два с половиной года жизни на Сахалине начались…

Даниил Безносов в свои 33 года поставил множество спектаклей по всей России, а в данный момент работает одновременно над семью постановками. Репетируя в «СамАрте», заехал и к нам в Тольятти, благо с 2010 года знаком с Хрущевым:

– Пересеклись в Березниках, где Владимир Геннадьевич служил также главрежем. Анархотуризм – такая профессия у нас…

– Даниил Александрович, ваша биография поражает. Родился в Надыме, учился в Иваново и Москве, работал в Омске, Саратове, Хабаровске, Краснодаре. Это врожденная склонность к перемене мест?!

– Скорее всего, это  обратная сторона медали, то есть профессии. Схоже с военными – служба зовет. У меня совершенно загадочная история произошла: я в 2007 году уехал в командировку, то есть на выпуск спектакля, и с той поры вернулся домой в первый раз в мае прошлого года на два дня. Домой – в Москву уже, родители давно переехали. Так у меня две недели в Кемерово растянулись на семь лет жизни.

– В Саратове у вас история похожая случилась.

– В Саратове я год прожил. Один спектакль выпустил – меня позвали на второй, выпустил второй – позвали на третий. Ехать домой на два дня? Сейчас у меня маленький ребенок, за год покупаем четвертую кроватку.

– Семья с вами ездит?

– По возможности.

– Тольятти вам как?

– У меня уже есть предположение, что это очень театральный город.

– А как вы это сразу определили?

– Знаете, я города уже давно путаю. Просыпаешься – и не сразу соображаешь, где находишься. Но по двум вещам в каждом городе я определяю, что публике интересно. День, два по городу хожу пешком – магазины, встречные люди, парк. Второе: раньше была газета «Из рук в руки», сейчас это сайт «Авито» – по нему примерно определяю, чем город живет. Трудно  объяснить как.

– Но вы только из архитектурного  облика не делайте выводы!

– Да какие: я в Надыме родился. Самому городу 40 лет нет, и он – в тундре. А сейчас все совсем радикально: я с крайней восточной точки приехал на самую крайнюю западную. В Южно-Сахалинске два с половиной года работал, потом еще год в Хабаровске, был директором театра.

В Тольятти такое первое впечатление: я только зашел в театр, а тут такая жизнь начинается – пять режиссеров, жизнь кипит! На Сахалине мы выпускали 13 премьер в год, и зал пустым не был. И такой темп благостно сказывается на труппе. Потому что разные режиссеры, разные методы.

– У нас тоже было 10 премьер в прошлом сезоне.

– Я не про количество. Я про жизнь. Когда актеры не работают, они забывают, что эту профессию любят, просто забывают. Они уязвимы и думают сразу, что бездарны, и тогда начинаются интриги, пьянство и бог весть что. А это же прекрасно, когда актер говорит: ну не могу, дайте отдохнуть. Это же лучше, чем когда они мучают главрежа: ну что я сижу, сколько можно, уйду в другой театр!

– Вы работаете одновременно над семью постановками! Это как возможно?

– Цифра страшная, но у меня изначально не было такой затеи. С Самарой мы год переговаривались, и в Краснодаре спектакль я должен был поставить 6 октября, но в августе театр стал на ремонт, сроки все время сдвигались. Что сидеть без дела, вот и возник такой объем. 12 февраля краснодарский театр откроется премьерой, а потом надо в свой «Тильзит-театр» – заканчивать спектакли, пока мой коллега там работает, Павел Зобнин, мы по скайпу с ним общаемся.

– Что это за театр?

– В городе Советске Калининградской области, это территория бывшей Восточной Пруссии. Бывший город Тильзит, туда надо на экскурсии ездить. Совершенно фантастическая архитектура, театр построен 102 года назад. Пришли немцы к градоначальнику и говорят: хотим театр, нам скучно. На что градоначальник ответил, как и у нас могут: денег нет. И горожане принесли. Скинулись. Это самое большое здание в городе, как Омская драма – три яруса бельэтажей, балкон, лепнина и… 220 мест! Труппа – 16 человек, там 18 лет был главрежем сам Евгений Марчелли, это его артисты. С финансами ужас, а мы хотим восемь премьер сделать. В городе 42 тысячи населения, вся интеллигенция на сдаче, потом два дня премьера. Если легкий жанр – постановка живет год. Но все ездят в «Тильзит-театр» как на экскурсию, да я сам бы заплатил, чтобы с труппой Марчелли поработать!

– Как вы выбираете спектакли?

– Все очень сложно. Я безумно мечтаю поставить «Преступление и наказание» – девятичасовой спектакль. Все театры, где я трудился, знают, что у меня есть такая затея, но… Представьте себе, что в  Тольятти сделана эта постановка – вряд ли даже премьеру посмотрят, это три дня: пятница, суббота, воскресенье – по три часа. Еще я очень хочу и предлагаю Михаилу Чумаченко «Как закалялась сталь». Вот-вот, сразу все зависают, а я инсценировку пишу.

– Почему?!

– Потому что время поменялось и поменялось звучание материала. Те же слова, та же ситуация, а звучание другое. Я больше чем уверен, что мы скоро сильно пересмотрим всю советскую классику. Представьте мизансцену: строится узкоколейка и вместо шпал – Павка Корчагин. Машина растоптала личность: кто скажет, что не про это? Я смотрел в Барнауле замечательный спектакль Мити Егорова «С любимыми не расставайтесь» по пьесе Володина. О том, как исчерпался институт брака – это было так понятно! Чем сегодня заканчиваются отношения мужчины с женщиной? Удалением из «Одноклассников». Не любишь – вон из друзей. Женились – развелись. Удивительный спектакль, который начинается удалением странички из контакта, а завершается пониманием, что институт брака закончился – нет мужской ответственности и вообще никакой. Жениться стало легче – кредит взял, зачем трудоустраиваться, вставать на ноги?

Про современность можно говорить Мольером. Вот «Скупой»: все знаем, про жадного дяденьку, он никому не дает денег. К нему приходит сын:

– Папа, я женюсь.

– Нет денег.

– Я возьму кредит!

И он берет у него деньги в долг, не зная, что у отца.

– Пятьдесят процентов!

– Мне плевать, я жениться хочу!

Так папа жадный или сын дебил? Очень современно!

– А как ты будешь жить?

– Да отлично, у нас вся жизнь впереди!

Так дети сегодня говорят. Хорошая драматургия имеет такое свойство – качественно видоизменяться в зависимости от времени. Какую-нибудь «Белую гвардию» сейчас взять: прошлое стирается, настоящего нет никакого, а будущее – бред сумасшедшего. Премьер 40 будет в этом году, если не запретят…

Даниил Безносов просто заинтриговал своей глубиной суждений и работоспособностью, которая, как он признался в итоге, тоже является обратной стороной еще одной «медали»:

– Много спектаклей – от комплекса быть ненужным. Я никак не могу научиться отказываться. Не в гонорарах дело, а страшно.  Я поймал себя на том, что три дня не могу без репетиций. То мучаю себя и супругу: ну не могу я, дайте мне полгода книжки почитать. А через два дня с ума схожу и бегу в театр что-нибудь репетировать. Я не считаю, что такой востребованный, после каждой премьеры сидишь в депрессии: да кому ты 300 лет нужен?! Мне радостно, если после премьеры говорят: давай еще что-то. Понимаешь, что созидательно все было, ни с кем не поругался…

фото: mtа-thеаtre.ru

Надежда Бикулова, газета «Вольный город»