Законопроект депутата Самарской губернской думы, члена фракции КПРФ Алексея Краснова по поводу мер социальной поддержки родителей, чьи дети находятся на семейном обучении, наделал много шума. Для начала он попал в топ региональных новостей. Далее все кому не лень начали его комментировать в центральных информагентствах. Иногда безбожно перевирая смысл, но неизменно подчёркивая его злободневность и необходимость.
На днях прошло заседание комитета Самарской губернской думы по образованию и науке, где обсуждалась данная законодательная инициатива. О том, как проходило и чем закончилось её обсуждение, нам рассказал автор законопроекта, депутат-коммунист, представляющий в областном парламенте интересы Тольятти, Алексей Краснов.
А давайте подорабатываем?
— Алексей Геннадьевич, что говорилось на заседании комитета по образованию и науке по поводу вашего законопроекта о семейном образовании?
— Сразу было понятно, что, несмотря на формальную позицию министерства – мол, они в целом не против законопроекта, отзывы представителей власти сами по себе были скорее отрицательными. Основная риторика была такая: законопроект, конечно, хороший, но его нужно долго-долго, желательно – лет пятьдесят (шучу), дорабатывать. Я воспринимаю этот их месседж именно так.
В ельцинские годы было такое понятие – «зареформировать». То есть если хочешь что-то убить, надо объявить масштабную реформу данного процесса. Как только один этап закончится, запускается следующий – и так до бесконечности. Людей изматывали изменением правил работы, планов, реформированием ради реформирования. Изматывали до того, что они переставали видеть конечную цель своей деятельности. Таким образом уничтожались целые отрасли, направления. Так гибли великие идеи, гениальные разработки и просто хорошие задумки.
И здесь я вижу аналогию: да, Алексей Геннадьевич, всё замечательно, но давай ты доработаешь законопроект с учётом внесения изменений чуть ли не в Конституцию. Я же считаю, что в существующем виде законопроект не требует каких-либо доработок. Он требует, как справедливо было указано, визы губернатора, ведь средства будут изысканы в региональном бюджете. Но речь, напомню, идёт всего лишь о 30 миллионах рублей. Как прозвучало на недавнем совещании по этому поводу, на семейном обучении в Самарской области находятся 1 200 человек.
Из выступления Алексея Краснова на заседании комитета Самарской губернской думы по образованию и науке: «Количество обучающихся в форме семейного образования, по данным Минобрнауки Самарской области, у нас 1020 человек. Семей, возможно, меньше: где-то могут быть двое, трое детей. Начальное общее – 570, основное общее – 305, среднее общее – 145 человек».
Как бы чего не вышло
— Какие были основные возражения противников вашего законопроекта?
— Первое: дескать, сейчас всякие неблагополучные родители побегут сразу забирать детей из школ из-за этих денег. Мой же аргумент таков: с каждым годом количество родителей, переводящих детей на семейное обучение и успешно проходящих аттестацию, увеличивается. Это говорит о том, что родители справляются, и аттестация это подтверждает. Вопрос, конечно, открытый, и его надо изучать. Но я делал акцент на том, что законопроект не направлен на каких-то будущих родителей, которые начнут забирать детей. Мой законопроект направлен на вот эту тысячу родителей, которые уже сейчас детей своих обучают сами и обучают, судя по отчётам, эффективно. И это моё принципиальное мнение.
Возражение второе. Чиновники говорят, дескать у родителей нет педагогического образования, и они не знают, как правильно учить детей. И мы опять возвращаемся к тому же: каким образом дети-«семейники» проходят ежегодную аттестацию и переводятся в следующий класс? Ведь есть совершенно чёткая, объективная процедура проверки знаний: ребёнок, находящийся на семейном обучении, приглашается в школу, для него проводятся экзамены, и он получает оценки по всем предметам.
Следующее возражение, перекликающееся с предыдущими: законопроект не доработан, потому что в нём нет гарантии для государства. Дескать, родителям деньги дадут, а могут ли они отработать их? Но ведь речь идёт не о зарплате родителю за то, что он учит ребёнка. Это именно помощь семье, выбравшей форму семейного обучения.
— Здесь, наверное, надо все же уточнить, какие побудительные мотивы у вас были для внесения этой законодательной инициативы.
— Главная причина, по которой я вношу этот законопроект: компенсация родителям части затрат на семейное образование. Ведь они, как правило, закупают карты, наглядные пособия и другие материалы, которые есть в школах и которые нужны для образования в семье. Только в школах они закуплены за счёт бюджета и на всех, а тут – за счёт родителей и на одного. Это и ростовая парта, и специальный стул. Далее: нужна доска, чтобы не на пальцах объяснять ребёнку учебный материал. Нужен доступ в интернет, чтобы найти учебные программы и дополнительную информацию. Питание – тоже важный вопрос.
Отмечается, что родителям, выбравшим семейное образование, дают соответствующие методические материалы. А я думаю, что, скорее всего, им сбрасывают учебный план и, возможно, программы, подготовленные учителями данного учебного заведения, фонды оценочных средств.
Про деньги
— Плюс надо отметить, что каждый ребёнок, находящийся на семейном обучении, – это же достаточно большая экономия средств бюджета.
— Совершенно справедливо. Бюджет экономит от 29 до 42 тысяч рублей на каждом таком ученике. У нас «подушевое» финансирование – деньги идут в школу за ребёнком. Кстати, это я считаю неправильным и социально несправедливым. Есть школы малокомплектные, и получается, что они нищие. А есть такие, как школа №7 в Самаре – крупнейшая на момент постройки в России. Туда вбухиваются огромные деньги.
А что говорить про сельскую местность? В советское время в каждой деревне была школа. Школа и клуб – оплот цивилизации. Сейчас ни того, ни другого. Школы отдали по договору соцнайма людям в качестве жилья или просто закрыли. А клубы превратили в магазины. Таким образом социальную инфраструктуру села уничтожили. Как показало рабочее совещание, которое у нас прошло на днях, в том числе это обстоятельство и толкает жителей села выбирать для детей семейную форму обучения. Так вот одна мама из села съездила, посмотрела на школу, куда предлагают детей отдать, и сказала: «Нет. Я лучше сама буду заниматься их образованием».
— То есть вы считаете возражения ваших оппонентов некорректными?
— Да, я считаю требования внести в законопроект контроль над родителями неправильным. Я в наш законопроект не должен всё это вносить! Законы о компенсации затрат на семейное образование есть уже в шести регионах. Ближайший – Ульяновская область. И никакой там катастрофы не наблюдается. Тысячи неблагополучных семей не забирают детей из школ из-за этих небольших, в принципе, денег.
Самое главное: учебные заведения раз в четверть проверяют знания ребёнка. Обязаны раз в год, но по решению школы могут раз в четверть. А это каждые два с половиной месяца. Взяли ребёнка на семейное обучение, не получилось – школа забирает его обратно, потому что семья не справилась. Всё просто.
Но тех, которые справляются, надо поддержать. Помочь им.
— А то, что этот законопроект имеет такой большой общественный резонанс, и в Москве уже в очередь выстраиваются, чтобы примазаться и прокомментировать его необходимость. Это ваши оппоненты не учли?
— Про это сказала только уполномоченный по правам ребёнка Татьяна Козлова. Мол, законопроект нужный, назревший и решать вопрос надо. Но тут же вильнула и заявила, что нужно дорабатывать. Я же, повторюсь, считаю, что ничего дорабатывать не нужно. Нужно принимать закон и изыскивать средства, помогать родителям. Цены растут буквально на всё. Даже просто ребёнка в школу собрать — и то огромное количество денег нужно, а семейное образование стоит дороже, чем школьное.
— Что в итоге решил комитет?
— Отправить законопроект губернатору на согласование и предложить мне «доработать». Ну, губернатору – понятно, что дума направит ему документ на отзыв. А править… Ну не вижу я, что там нужно править!
P.S. Из выступления Алексея Краснова на заседании комитета Самарской губернской думы по образованию и науки: «Коллеги, на мой взгляд, происходит подмена понятий со стороны моих оппонентов. Причина и следствие меняются местами. Я говорю о тех детях, которые уже находятся на семейном обучении. Речь идёт о том, что дети в конце года проходят итоговую аттестацию. Наравне со всеми другими детьми, которые обучаются в школе. Мало того, скажу вам как педагог: раз это не потоковая, а индивидуальная сдача — это и для ребёнка большая ответственность и стресс.
И статистику я вам привёл. В 2017-18 годах у нас обучались 596 человек, в 2018-19 уже 656, то есть 596 человек успешно сдали аттестацию и перешли на следующую ступень. Если же следовать вашей логике, все эти дети бедные и несчастные, их на год кто-то взял, не смог обучить, а потом вернул в школы. Нет, этого не происходит, иначе статистика была бы другой. Извините, не может такого быть, чтобы полтысячи [родителей] новых детей привели и написали заявление на семейное образование.
Дальше: с 2019 на 2020-й у нас было 867 человек, а сейчас уже 1020. Значит, и предыдущие все дети прошли аттестацию. Поэтому вот эти выпады о том, что родители не имеют педагогического образования, семьи не имеют материально-технической базы… Коллеги, давайте тогда уж одно из двух принимать: либо аттестации фейковые и таким образом получается, что все эти цифры – результат полномасштабной фальсификации со стороны школ, либо следует признать, что вы перегибаете палку».
Андрей Сергеев, «Тольяттинский навигатор»
Оригинал статьи опубликован в газете «Тольяттинский навигатор», № 13 (574) 29.04.2021 г.