14 сентября – Семен-летопроводец
По старому стилю – это первое сентября, начало осени. Но Симеон Столпник с середины ХIV века по 1700 год был не только лето-, но и годопроводец.
Ну вот и бабье лето припожаловало. «Семен лето провожает, бабье лето наводит». По преданию, это неуемные в заботах о семье русские бабеночки исхлопотали у Пресвятой Богородицы эти славные денечки. Ну не успели они управиться со своими садово-огородными, а тут еще и с лесо-полевыми делами. Им бы (повторюсь, славословия своих землячек ради!), им бы на это горячее время, как индусскому богу Шиве, шесть рук даровано было – всем шести дела бы нашлись! С овощами еще не управилась, а тут грибы пошли. Это ведь ныне грибы собирать мужским, главным образом, делом стало. А в старину об эту пору у мужика других (сугубо-сугубо хозяйственных!) забот не впроворот было. И уборку заканчивать, и озимые досевать. А тут еще, будь она неладна (как еще ладна-то!), отава пошла – жаль, такая прибавка к кормовым запасам пропадет. До «тихой охоты» ли? Так что тогда это было сугубо бабское (ну еще красно-девичье) дело.
Немного о приметах этого знаменательного дня:
«Если первый день бабьего лета ясен, то осень будет теплая».
Больше того: «Если на Семен-день теплая погода, то вся зима будет теплая».
«Если на Семен-день ветер дует с полудня (юга), зима будет гнилая и теплая».
Семенов день на Руси считался счастливым. А посему знающими людьми в этот день советовалось справлять новоселье.
16 сентября – Домна
«На Домну бабы прибирают всякую рухлядь в дому». Теперь, когда вернулись с полей и поуправились на огородах, дошли руки и до этого.
17 сентября – Вавила
«На Вавилу празднуют вилы, то бишь впусте лежат». Вы видели их в конце сеноуборки, как блестят они, отшлифованные руками хозяина? Ну, в скором времени и ему предстоит немного отдохнуть. Вот только с заготовкой дров бы до дождей и осенней слякоти управиться.
В этот же день празднуется икона Божией Матери «Неопалимая Купина».
Чутко-чутко (и искони это!) спит селянин, особенно в летние ночи. И нет страшнее для него звона, чем набат. Чуть-чуть только (причем и крепко-крепко спящему!) в нос дымком каким-нибудь пахнуло – вскакивает, как угорелый, по окнам мечется: не пожар ли?! А на окнах, как спать ложится, и свет потушит – все занавески-шторы настежь. Чтоб, если что, отсветы пожара его разбудили.
И в городе пожар страшен, но на селе особенно: кругом солома, сено, дерево. Занимаются, как порох – дай бог из избы выскочить, нередко – в чем спал, нагишом. Как, например, соседка наша тетя Дуняша Кривова (по-улошному Данилина). Осенью 1944 года рано-рано утром, перед тем, как в промартель на работу идти, приспело ей на подволоку с лучинкой наведаться (что-то искала или проверяла) – висевшие там мочала разом вспыхнули. Еле успела детишек Мишеньку и Сашеньку из избы вызволить.
Что мог поделать с таким морем огня, охватившим целый курмыш, старичок-пожарник, примчавшийся на своей кляченке с бочкой воды и двуручным медным насосом?
Мало кто из обезумевшей толпы моих односельчан, со страхом и ужасом бессильно взирающих на стихию огня, заметил, как средь улицы, близко-близко к огню прошествовала старушонка с иконой «Неопалимая Купина». То была наша сельская начетница бабушка Анна Зотова, святой жизни человек. И вот верьте – не верьте, но почти сразу же, рассказывала бабаня, ветер стал медленно-медленно разворачиваться в сторону от домов на север. На пустые по осени огороды.
Вот почему образ Пресвятой Богородицы «Неопалимая Купина» на селе особо чтим! Сколько раз она спасала моих земляков от этого самого страшного, после войны, бедствия. В том числе и на глазах автора этого обзора – аж трижды на его веку…
19 сентября – Михаил
Первые морозы – михайловские. День укоротился аж на пять часов.
С Семена-дня начинались засидки, ну то бишь работа в избе при огне. Снохи-невестки садились за пряжу, за рукоделье. А у молодежи – вечерки. Тоже с пряжей и рукодельем. Вот сидит красна девица на донце, шерсть или лен прядет, а глазками-то зырк-зырк: пялится на нее, такую сладко-пряничную, кто аль нет?
С Семена-дня и до Гурия (28 ноября) пошли, вернее полетели, свадебные недели. В поседелочные избы как бы ненароком заглядывали и родственницы, и свойственницы женихающихся-невестящихся. Ладно ли прядет или вышивает будущая родственница, не вертихвостка ли (у парня-жениха глаза-то теперь, как в дымке, у него, известно, что на уме, он не на пряжу да на вышиванье глаза пялит). И для жениха при внимательно-приглядчивом обзоре его со стороны эти посиделки-то почище строевого смотра будут: опрятен ли, не охальник ли, не шибко ли перед девками рисуется – такой до старости «ходок» будет.
Исчезли стрижи. Ласточки и другие летовавшие у нас эмигранты-мигранты залетные-перелетные собираются в стаи. А в лесу уже все готовятся к долгой зиме. Так сказать, запасаются продуктами питания. Это вон ежу, змеям, ящеркам да барсуку – все до лампочки: у них все запасы не в норах да дуплах, а под кожей. Всю зиму спать-посыпотствовать приготовились, а кто уже и залег на зимнюю спячку.
20 сентября – Луков день
Вторая встреча осени. С этого дня начиналась торговля репчатым луком. «Лук да баня все правят» (то бишь излечивают) – гласит народная мудрость.
Анатолий Солонецкий,
газета «Ставрополь-на-Волге»
