Эти два уголовных дела рассмотрены в суде Комсомольского района с интервалом в полмесяца. Они не связаны друг с другом, но похожи по сути – дикостью совершенного преступления и «перепадом» наказания.
Открытое окно первого этажа
Микрорайон Шлюзовой неофициально делится на две части. От старой, которая раньше называлась поселком, веет патриархальностью. Здесь уютные дворики и невысокие дома, заселенные в основном пенсионерами. В новой части Шлюзового – серые многоэтажки, машины на газонах и магазины на каждом углу.
Улица Макарова начинается в старом Шлюзовом. Окна первых этажей располагаются на высоте человеческого роста, а то и ниже. Решетки, это наследие лихих девяностых, есть не везде, кондиционеры – еще реже встречаются. Поэтому пенсионеры жарким летом постоянно открывают окна.
Александр Асташкин и Константин Киселев решили воспользоваться этим обстоятельством. Поздно вечером 15 июня они залезли в квартиру на первом этаже, зная, что их знакомый неделю назад попал в больницу, а его старенькая мать рано ложится спать. Подельники просчитались – пенсионерка смотрела телевизор. Они вылезли обратно на улицу, намереваясь дождаться, когда старушка уснет.
Терпения хватило на 20 минут. Преступники опять залезли в квартиру, а поскольку были пьяные, то тихо не смогли это сделать. Пенсионерка услышала шум и открыла дверь комнаты, где они находились. В этот момент Асташкин, сидевший на корточках, ударил стулом о дверной косяк. Стул сломался, а в руках преступника осталась ножка. Асташкин резко встал и ударил ножкой стула пенсионерку. По голове. Потом еще раз, еще.
Асташкин бил до тех пор, пока не сломалась деревяшка. Вот как он рассказал в суде, что было потом:
– Старушка пыталась ударить меня клюшкой, но не смогла. Тут я ее толкнул, она ударилась об холодильник, упала на пол. Что-то кричала – что именно, не помню. Я велел ей замолчать, прошел в комнату, где стоял шифоньер. Там висел плащ, а в одном из карманов лежали деньги – 6 500 рублей. Забрав деньги и два обломка от стула, я выпрыгнул в окно…
Возник вопрос: где был в этот момент Киселев? Оказалось, что во время избиения женщины подельник выпрыгнул на улицу – по его словам, от греха подальше. Асташкин расценил это как трусость, решив не делиться деньгами.
Окровавленную футболку и остатки стула как возможные улики они сожгли возле железнодорожного полотна, а затем поехали на такси по магазинам. Асташкин купил себе новую футболку, подержанный телефон и спиртное. Правда, водкой он с Киселевым поделился, они выпили, после чего отправились по домам, то есть почти на место преступления.
Несмотря на полученные травмы, старушка сумела выползти из квартиры в подъезд и позвать соседей на помощь. Рану головы и закрытую черепно-мозговую травму эксперт потом отнес к легкому вреду здоровья. Специалисту, наверное, виднее, но вот закавыка: через три месяца пострадавшая скончалась от инсульта. Кто теперь скажет, что вызвало или подтолкнуло болезнь?
Сын пенсионерки сразу стал подозревать парней из соседних домов. Раньше они работали у него грузчиками, то есть были знакомыми. Перед тем, как попасть в больницу, мужчина получил пенсию, отдал деньги матери и зачем-то сказал об этом Киселеву с Асташкиным. Кстати, если Киселев ранее не судим, то Асташкин освободился из колонии в феврале, отсидев больше двух лет за мошенничество и кражу.
Суд квалифицировал действия Асташкина как разбой, а Киселева – как незаконное проникновение в жилище. Представитель прокуратуры Комсомольского района, поддерживавший государственное обвинение, согласился с доводами суда, обратив внимание на недоработки следствия. Например, в обвинительном заключении следователь поменял номер дома, где было совершено преступление, на номер квартиры.
Асташкин получил 7 лет колонии строгого режима, а Киселева освободили из-под стражи прямо в зале суда. Дело в том, что его приговорили к 7 месяцам исправительных работ – с учетом времени, проведенного под стражей. Там расчет такой: день лишения свободы приравнивается к трем дням исправработ.
Кроме того, за сыном пенсионерки признали право на удовлетворение иска о возмещении материального и морального ущерба. Но вопрос о его размере будет рассматриваться в гражданском суде.
Два золотых кольца
Это произошло утром 5 апреля на улице Мурысева. Михаил Губенко зашел в магазин «Велл», чтобы выпить чашечку кофе. Он там бывал не раз, поэтому продавцы считали его постоянным клиентом.
Через несколько минут в помещение вошли трое: у одного была славянская внешность, у двоих – кавказская. Они взяли пиво, было видно, что парни ночью тоже пили. Что произошло дальше, каждый из участников криминальной истории рассказывал по-своему. Версия Губенко: парень славянской внешности обратил внимание на его золотые печатки, сразу подошел и начал спрашивать, не блатной ли он, на кого работает. Версия Максима Шаповаленко: он спросил у пьющего кофе, откуда у того синяки на лице.
Парень послал его, а потом вышел на улицу и, как показалось, взял его бутылку пива, стоявшую на крыльце.
Версия продавца магазина Галины Тарасенко: троица стала приставать к Губенко, спрашивая, откуда у него наколки, сидел ли он, употребляет ли наркотики. Михаил на все вопросы отвечал отрицательно.
Казалось бы, мало ли кто и где проявляет бестактность, только история на этом не закончилась. Нетрезвая троица пошла следом за Губенко. По клятвенным утверждениям двоюродных братьев Умудовых, инициатором «слежки» был Шаповаленко. Дескать, именно Максим предложил забрать у парня золото и даже распределил роли: он будет отнимать, а они просто постоят рядом, устрашая своим присутствием.
Губенко они догнали возле его дома. Если бы Михаил не остановился закурить, возможно, преступления не было бы.
– Давай снимай печатки! – приказал Шаповаленко.
Губенко отказался, это и послужило сигналом к нападению. Первым начал бить Шаповаленко, потом подключились Умудовы. Правда, мешали жильцы, проходившие мимо: кто-то возмущался, кто-то смотрел молча, но все равно мог стать свидетелем. Тогда нападавшие затащили свою жертву в подъезд, затем один из братьев наступил на руку Губенко, а Шаповаленко стал разжимать пальцы и снимать золотые украшения.
Это были кольца-печатки: одно – с черным камнем стоимостью 10 тысяч, другое – со вставкой по диагонали из белого золота, его стоимость 5 тысяч рублей. Их преступники на такси отвезли в Автозаводский район, где отдали некому Рауфу Абдуллаеву, а тот сдал в ломбард, расположенный в торговом центре «Восточный дублер». Причем Абдуллаев теперь утверждает, что ему отдали одно кольцо, а не два. Он его заложил в ломбард, получив 5 000 рублей, которые сразу же передал Шаповаленко лично в руки.
На вырученные деньги троица, по словам Шаповаленко, поехала в зал игровых автоматов (вероятно, подпольный), где веселилась с помощью спиртного.
Все обратили внимание, что в суде потерпевший чувствовал себя дискомфортно. Дело в том, что он изменил показания, и теперь получалось, что в нападении виноват только Шаповаленко, а на братьев Умудовых Михаил больше зла не держит. Он даже с ними примирился, получив при этом деньги. Родители Рауфа выплатили ему 40 тысяч, родители Замира – 65 тысяч рублей.
– А вот со стороны Шаповаленко никто не приходил и вред не возмещал, – подчеркнул Губенко.
Еще он заявил, что свои первоначальные показания, данные следователю, не подтверждает, так как у него было тогда неадекватное состояние и сильно болела голова. И не смог объяснить, почему на очной ставке утверждал, что сильный удар в бок, причинивший ему тяжкий вред здоровью, нанес Рауф Умудов.
– Я, видимо, просто ошибся, – сказал, не поднимая глаз, Губенко.
– Умудов бил его ногами по ребрам, один удар был кулаком по голове, – не выдержал Шаповаленко, презрительно посмотрев в сторону потерпевшего.
Но это не повлияло на приговор. Неработающий Шаповаленко получил за разбой 8 лет строгого режима. Действия Замира и Рауфа Умудовых были переквалифицированы в грабеж, и двоюродные братья, как ранее не судимые, получили по 3 года условно. Испытательный срок у них тоже по три года.
Что касается Губенко, то ему вернули вещественные доказательства: зажигалку, 12 рублей и золотое кольцо. Куда делось второе, так и осталось невыясненным.
Сергей Русов, газета “Вольный город»