Плохие поступки хороших людей

Новости Тольятти augustnews.ru

На апрельскую лекцию «Литературного оркестра» организаторы проекта пригласили уже знакомого завсегдатаям Леонида Клейна.

Это московский публицист, филолог, автор и ведущий радиопередач о литературе. В декабре он рассказывал о том, что произведения Чехова – настоящие психологические триллеры, достойные экранизации Хичкоком. Провокационностью темы, смелостью оценок и личной эмоциональностью Леонид вызвал зал на дискуссию. Многие готовы были спорить с лектором, но вовсе не потому, что не приняли его позицию.

– Лекция настолько понравилась, – сказала перед началом автор проекта, заместитель генерального директора «Тольяттиазота» Юлия Петренко, – что мы получили огромное количество писем от слушателей с благодарностями и пожеланиями пригласить лектора еще раз. Поэтому наша сегодняшняя лекция – на бис. Кроме того, после лекции, посвященной роману Льва Толстого «Анна Каренина», много было вопросов, почему обойден вниманием равнозначный автор, Федор Достоевский. И поэтому бонусом этой лекции будет также ее тема…

Обозначенная автором тема звучала интригующе: «Плохие поступки хороших людей, или на что надеяться читателю романов Достоевского». Леонид сразу упомянул три самых известных романа: «Преступление и наказание», «Идиот» и «Бесы», однако более часа продолжался разбор поступков и мыслей персонажей только первого, самого популярного произведения, включенного в школьную программу.

– Этот роман знают все, – начал Клейн, – «Преступление и наказание», пожалуй, главный текст в программе – через него школьники знакомятся с Евангелием. «Идиота» в школе изучать невозможно, не говоря уже о «Бесах» – это был почти запрещенный текст в советское время из-за нежелательных ассоциаций…

Сюжет «Преступления и наказания» начинается, как выразился лектор, за гранью нормы, его герои совершенно далеки от понятия «обычная жизнь», в которой пребывают изначально персонажи Тургенева, Гоголя, Чехова или Толстого. Объемный, как и все прочие у Достоевского, роман «дает» события всего лишь одиннадцати дней, в нем практически нет описаний природы.

– Вот кто-нибудь помнит по ощущениям, когда происходит действие? – обратился к залу лектор.

Но «фокус» ему не удался, зал уверенно ответил:

– Летом!

Вообще, зал оказался на удивление подготовленным. Вероятно, по большей части в нем были филологи. В конце лекции, уже отвечая на вопросы, Леонид Клейн сказал, что герои Достоевского выше психологизма, и добавил в качестве контрпримера:

– Психологизм – это когда у Толстого Пьер Безухов объясняется в любви Наташе Ростовой.

Зал разразился аплодисментами, очевидно, живо восстановив в памяти трогательную сцену. Подробно анализируя роман, Клейн дал характеристику его героям:

– Они находятся на таком духовном уровне, когда обычная жизнь с ее заботами, ответственностью, страхами остается позади. Это экзистенциальный разговор душ. Они решают вопросы, которые в обычном контексте вы себе не решитесь задавать. Они отложили «житейское попечение» принципиально…

Впрочем, героев много, а всех, конечно, больше интересует Раскольников.

– Мы не можем ему не симпатизировать, он добрый, интеллигентный молодой человек. Но зачем он убивает? У него нет мотивации, которой мы от него ждем. «Тварь дрожащая» – это куда поместить? Но Достоевскому не нужна мотивация, как и правдоподобие ему не нужно. Говорят, он спешил, когда писал, чтобы быстрее гонорар получить. Поэтому у него Соня, когда в первый раз продала себя, принесла тридцать целковых – слишком большие по тем временам деньги. Это не ошибка, это символическая сумма из Евангелия – тридцать серебреников…

У Клейна в лекции было так много аналогий романа Достоевского с Евангелием и прямых цитат из Писания, что неудивителен его финальный вывод:

– У Достоевского люди находятся на грани и за гранью, это маргиналы. Таковы и персонажи Евангелия, и сам Христос: он тоже не собирается встраиваться в социум. Евангелие не может нравиться, оно не соразмерно нашей обычной жизни. Оно тоже состоит из невероятных перснажей, которые ведут себя невероятно плохо, и Он им все прощает. В общем-то, «Преступление и наказание» – это по новому прочитанное Евангелие. Достоевский – не то, что вы можете полюбить, или вы плохо его прочли. Чтение Достоевского – это очень тяжелая работа…

При этом из всего наследия писателя, по мнению Клейна, «Преступление и наказание» является самым позитивным романом. Хотя герой не раскаивается даже в финале, но зато он обретает любовь.

Это была, пожалуй, самая сложная для восприятия лекция. Потому что Достоевский так сложен, сложнее Толстого? Или подвергся слишком тщательной препарации? Клейн так часто повторял «Достоевский хочет сказать… Достоевскому нужно… Достоевскому важно… Достоевскому не интересно…», что хотелось задать вопрос: «А он вам сам это говорил?» Очень бы хотелось знать, как относятся авторы к филологам: наверное, слушал бы Достоевский лекцию и сам себе удивлялся…

Хороший человек Раскольников совершил плохой поступок – убил старушонку-процентщицу, которую нам, кстати, совершенно не жалко.

– Раскольников экспериментирует над собой – выдержит ли убийство. Он играет в страшную интеллектуальную игру. Для Достоевского важно то, что, совершив преступление, он не раскаялся: для этого нужен, как мы бы сказали, некий духовный инструментарий, а его нет – ему нечем раскаяться…

На этот раз после лекции не было традиционного спектакля-вербатима театра «Вариант», поэтому вопросов задавали очень много, и все весьма непросто сформулированные. Создалось впечатление, что Достоевский более других интересен тольяттинцам. Неужели настолько, интереснее даже загадочного Булгакова?! Приведу здесь только два самых простых.

– Скажите, зачем автору понадобилось не просто убийство, а двойное? Можно было обойтись одной старушкой…

– Спасибо, очень хороший вопрос! У Достоевского все герои соприкасаются друг с другом, все друг друга знают. Они все как бы в одной комнате, связаны одной историей. Почему?

Потому что на самом деле это всё одна личность. И он убивает… Соню. Потому что на ней крест Елизаветы – они крестные, обменялись крестами. У Достоевского система двойников, и все персонажи в определенном смысле – одна и та же личность. И там не могло быть по логике одного убийства.

– Есть мнение, что Достоевского рано изучать в школе.

– По этой логике в школе вообще не надо изучать литературу. Пушкина с его «Евгением Онегиным» – рано, Толстого – рано. В результате останется стихотворение «Бородино», и то непонятно, почему оно заканчивается так: «Не будь на то господня воля, не отдали б Москвы». Что такое, мы же выиграли войну?! Нет, если есть хороший учитель, конечно, в девятом классе можно изучать Достоевского, это прекрасный материал для интеллектуального, морального и духовного взросления…

И совершенно неожиданно Леонид Клейн ответил на вопрос, включенный в тему его лекции:

– На что надеяться читателю Достоевского? Читать Толстого.

Совершенно правильно, считает Клейн, их противопоставляют:

– Промыслительно, что два величайших писателя, две топовых личности ни разу в жизни не встретились. Слишком разные это вселенные…

Но, к некоторому даже облегчению, на столь сложной теме, как роман Достоевского, цикл лекций «Литературного оркестра» практически завершается. Юлия Петренко объявила только тему спектакля-вербатима финального мероприятия:

– На завершающее мероприятие «Литературного оркестра» мы приглашаем вас 12 мая. Спектакль будет посвящен теме «Жизнь и литература», он расскажет, каким образом жизнь обычных людей отражалась в литературе, и откуда авторы брали сюжеты и вдохновение. И про Тольятти там будет…

Известно, что в документальном спектакле будут использованы воспоминания и письма ставропольчан, а посвятят финал «Оркестра» юбилею города.

А уже 11 мая 2017 года «Тольяттиазот» совместно с филармонией запускает новую благотворительную программу – серию концертов классической музыки, с символической стоимостью билетов, средства от продажи которых пойдут на стипендии молодым музыкантам и вокалистам.

На лекции была
Надежда Бикулова, «Вольный город», № 17 (1145) 05.05.17